Журнал «Парус» №69, 2018 г. - страница 4

Метёлки тополиных рук.

И неизбежность пробужденья

Сомнительна. Не верю, что

Подслеповатый день проденет

Свой луч, как нитку, между штор,

Что солнце вновь желтком яичным

Вдруг выскользнет из облаков,

Застыв в полуночи, я лично

Не верю, что во сне легко.

В какую ночь уснул – не помню,

Не помню, как попал к окну,

С луной, висящей многотонно

И вниз струящей тишину…

ОГОНЬ

Развели, чтоб согреться, огонь.

Он метался, просился на волю,

Извивался, как мучимый болью,

И тянулся лизнуть мне ладонь.

Без огня – ничего не увидеть,

Непроглядна вокруг темнота,

Чёрно-белы черты, как в графите,

Испещрившем пространство листа.

Как тепло от руки, от дыханья,

От склонённой ко мне головы,

И теперь не нужна мне другая,

Хоть вчера ещё были на «вы».

Ты садишься ко мне на колени —

Мы устали, теперь отдохнём,

И огонь обнимает поленья,

И поленья трещат под огнём.

Это старая, старая сказка,

И сегодня герои в ней – мы,

Хоть сюжет её прост и истаскан,

Как покров окружающей тьмы.

Были двое – и жили до искры,

Промелькнувшей в касании рук,

И не знали тревожащих истин,

Что потом принесли столько мук.

Всё вокруг от огня засияло,

Участилось биенье сердец —

Всем живущим известно начало,

Никому не известен конец.

Посмотри! Что-то вспыхнуло в небе,

Только это ещё не рассвет.

Я счастливым таким лишь во сне был,

Что не снился уже много лет.

Посмотри! Вдруг истаяли звёзды,

Добела раскалён небосвод,

И непройденный путь наш навёрстан,

И все реки перейдены вброд.

Все вопросы нашли вдруг ответы —

Даже ясно, зачем мы живём…

Наша осень вдруг кончилась летом,

И наш вечер вдруг сделался днём.

…Ветер тихо развеивал пепел,

Нашу память об этом огне…

А огонь – то ли был, то ли не был,

То ли в дрёме почудился мне.

Мы простились с тобой. Я направо,

Ты – налево продолжила путь.

Нам кивали сгоревшие травы,

Шевеля предрассветную муть.

Рассказ

Началось с бабы Тани, соседки по общей прихожей. Хотя, пожалуй, что нет – началось с того, что выдохся картридж, а как раз на воскресенье Алеша планировал отпечатать курсовую, которую, кровь из носа, надо было сдать утром в понедельник. Друзья, он знал, гурьбой укатили за город, а фирмочки, занимавшиеся заправкой, вполне логично оказались запертыми.

Тогда-то и пришла к Алеше мысль впредь заправлять печатное устройство самому. С детства обожающий покопаться во всевозможной технике, он без труда разобрался, что к чему, и, не затратив и получаса, нашел через интернет, где приобретаются расходная химия и запчасти.

О доступной и недорогой заправке картриджей на дому вскоре узнали приятели и приятели приятелей. И вот тут-то как раз вмешалась в ход событий баба Таня. Голосистая, как громкоговоритель, она стала вещать на весь корпус, что у нее не проходной двор, сопровождая данную информацию всем тем, что по обычаю сопутствует подобным заявлениям.

А Лёша к тому времени уже успел привыкнуть к небольшим дополнительным доходам. И, значит, ему не оставалось ничего иного, как поставить дело на легальные рельсы.

У города в аварийном доме нашлось пустующее помещение площадью в сто пятьдесят квадратов. Алексею столько не требовалось, ему с лихвой хватило бы и пяти, но город, в отличие от частных владельцев, брал по-божески. И Алеша остался.

Однако дешевизна, как водится, бывает обманчива. Районное начальство, которому спокон веку не было никакого дела до этого здания, вдруг с его, Алеши, появлением озаботилось побелкой фасада и благоустройством прилегающей территории. Лёшиными, разумеется, силами и за его, понятно, счет. И санстанция, то в упор не замечавшая свалки в ничьих комнатах, где, словно в перинатальном центре, с комфортом плодились крысы, теперь требовала, чтобы ничто не стояло у Алеши непосредственно на полу, а лишь на стеллажиках и в тумбочках, и чтобы на соответствующем ведре крупно было написано – «Для полов».