Журнал «Парус» №69, 2018 г. - страница 9

На этот раз бабушка, Любовь Игнатьевна, с нарочитой доверчивостью заглядывая Лёше в глаза, высказалась в том смысле, что неплохо бы подать требование о привлечении к ответственности бессовестных фальсификаторов из «архитектуры». И адресовать его никому иному, как вновь назначенному столицей прокурору области, которого выдвинула на должность политическая сила, пребывающая в яростных контрах с партией мэра и большинства в горсовете.

– Вы, Алешенька, человек молодой, образованный… – закончила она комплиментом, обязывающем Алексея взять на себя труд по составлению необходимой бумаги, а также хлопоты и риски, связанные с подачей этой бумаги.

Алексей, не без удивления открывающий в себе в последнее время способность увиливать от плутовских к нему подходцев, ответил без заминки:

– У меня такое заявление не возьмут.

– Почему?! – в один голос воскликнули Любовь Игнатьевна и Виктор с Викторией.

– Прокуратура принимает жалобы непосредственно от граждан, чьи права нарушены. Никогда от посторонних. Я здесь нахожусь в нежилом помещении. И оно нежилым стало только потому, что аварийное. То есть признание дома аварийным никак не влияет на мое здесь присутствие.

– Но ты же понимаешь, Лёш, – заметил Виктор, – что как только покончат с нами…

– Еще бы не понимать! Но формальных оснований подавать конкретно эту жалобу у меня нет. Я могу сочинить бумагу, могу свидетельствовать, что засняты не наши стены, а забор. Но подписать ее и пойти с ней надо вам троим. Или кому-нибудь из вас одному. Лучше всего тете Любе.

– Мне?.. – изображая робость маленькой девочки, но и не без тщеславинки из-за того, что избрана, откликнулась Любовь Игнатьевна. – Почему непременно мне?

– Вы трогательная и беззащитная. К вам трудно отнестись по-казенному, – словчил Алексей, отплачивая тете Любе её же льстивой монетой. – И прокурора помянули вы. А инициатива, говорят, наказуема.

Любовь Игнатьевна готовилась к визиту в прокуратуру, как к незабываемому первому своему свиданию. Она пробовала нанести макияж и принарядиться. Затем убирала лишнюю подкраску и одевалась строже. В конце концов, мудрость взяла верх, и она остановилась на полном отсутствии косметики, поношенном домашнем сарафанчике и кофте с вытянутыми локтями.

Посещение должностного лица, по отзывам тети Любы, сложилось самым благоприятным образом. Ее слушали очень внимательно, да и она не оплошала. Фигли-мигли с подсовыванием забора вместо стен и заклеймила, и высмеяла.

Не прошло и месяца, как на имя тети Любы поступило официальное письмо прокурора, камня на камне не оставляющее от ложного «заключения» и грозящее привлечь махинаторов к ответственности.

Вчитываясь и комментируя замысловатые, но юридически значимые обороты, на сходке у Алексея отмечали получение письма как много пообещавшую промежуточную победу. А когда в квартиры вернули газ, – ликовали с чувством победы окончательной.

Тем временем процедура выкупа подошла к предпоследнему шагу – Алёшу направили к специалистам, производящим оценку объекта. Конфузясь, в выражениях, лишенных ясности, он намекнул, что готов благодарить за умеренность итоговой цены. Это встретили с пониманием, без ухищрений и экивоков назвав вполне приемлемую величину благодарности.

Он сразу же рассчитался и спросил, нельзя ли выдать акт оценки побыстрее. Ему ответили, что затягивать дела не станут, но что излишняя поспешность способна вызвать подозрения. Он согласился, подумав о своих обстоятельствах, о нежелательности огласки, и не стал настаивать на чрезмерном ускорении.