Вергилий увлекает его по подземным рекам в ад, объясняя по ходу, что люди бурят в земле глубокие скважины, пытаясь уловить при помощи специальной аппаратуры звуки преисподней, но напрасно – потому что крики и стоны множества томящихся в аду сливаются в один невнятный гул, в котором невозможно ничего различить. В дальнейшем этот гул звучит, не переставая.
По ходу дальнейшего следования Вергилий подводит Джека к окну, через стекло которого льется золотистый свет. Здесь в сознании ведомого воскресает картина из детства: мужчины косят траву. Однако они уже не те, что в детстве, а преображенные, сияющие. Вергилий объясняет, что это Елисейские поля, и путь туда закрыт. Глядя через стекло на умиротворенную картину мирного одухотворенного труда людей, Джек припоминает мерзости, которые совершил в жизни. На его щеке появилась слеза…
За сим они тотчас оказываются перед самой огнедышащей геенной. За ней виднеется лестница, ведущая наверх. Джек спрашивает, что это за лестница и куда ведет. Вергилий отвечает, что прежде над геенной был мост, но он разрушился прежде, чем сам Вергилий здесь оказался. Мост переходил в лестницу, ведущую прочь из ада.
Здесь, заметим, особенно загадочное в фильме место. Потому что Христос, сойдя после Своих крестных страданий в ад, вывел отсюда в рай души праведников, образом чего и мог быть мост, остатки которого представлены в картине. Выходит, что этому мосту следовало бы разрушиться после Воскресения Христова. Исторический же Вергилий умер в 19 году до н.э. Впрочем, вполне возможно, здесь имелся в виду литературный образ Вергилия из «Божественной комедии» Данте. Тогда все встает на свои места.
Подведя Джека к самому жерлу геенны, Вёрдж возвестил, что тому уготовано место на два круга выше адской бездны. Когда они стояли на краю и смотрели на огненную реку, гул воплей от человеческих страданий усилился. Видимо, находиться даже на краю геенны было нестерпимо мучительно. Джек спросил, можно ли выбраться к обрушившемуся мосту по выступам в стене кратера. На это Вергилий сказал: некоторые пытались, но никому это в действительности не удалось: «Я бы не советовал. Но выбор за тобой». Джек ответил, что рискнет. На это Вёрдж сказал: «Прощай, Джек». Тот, ответив: «Прощай, Вёрдж», пополз по стене кратера.
За время приближения к аду Джек был руководим более любопытством, нежели раскаянием за совершенное в земной жизни. Лишь в самом конце пути появилось что-то на него похожее. Но было слишком поздно. Пришел страх остаться навеки в вечном огне, вечной муке, будучи окруженным и поглощенным в сливающиеся в общий гул вопли людей. Джек, доползши приблизительно до середины, сорвался и полетел в самую середину пекла, которое и стало его вечным пристанищем, его вечным домом.
В чем глубина фильма? В совершенной в своем роде анатомии зла и в приговоре ему. Зло не абстрактно и не обще, а предельно персонифицировано. Очень большое место в картине занимают так называемые художественные инсталляции маньяка. Они нужны, потому что подобного рода «творчество» в современном мире набирает все больше поклонников. Мне вспомнились инсталляции двоих выходцев из России, что покоряют теперь своим «творчеством» Европу. Они изготавливают из прозрачных материалов разного рода провокационные слоганы. Сначала наполняли составлявшие их литеры нефтью, а потом все чаще – живой человеческой кровью, которую с помощью системы насосов заставили циркулировать, бурлить и пениться. И подобного рода «художников» всё больше вокруг нас.
