Журнал «Парус» №78, 2019 г. - страница 2

В КАКИЕ ГОРОДА

***

Фольклорным детством славно закалясь,

кувшин умишка с росписью раскола,

я был поставлен в первый русский класс

в селе лубочном, в избяную школу.

За партой образца «Великий Ост»,

дотоле не сменённого ни разу,

не педагога  птицы Алконост

вмещал я сладкоструйнейшие сказы.

И так меня пленял сюжет в одном,

где с каждым днём был коммунизм всё ближе,

что захлебнулся мой кувшин вином

их зельной мудрости… А нынче

что я вижу!

На месте красных кущ блатной пустырь,

и Змей Горыныч с Родиной слюбился;

из мальчика не вырос богатырь;

сгорела школа; а кувшин…

разбился.

***

ты в сказке рожден детина

ты правды её не трусь

что в существе едина

да в лицах троична Русь

твой пионерский галстук

выброшен и истлел

партийный билет гораздо

фатальнее не у дел

но ехать на атах-батах

ты посчитал за честь

ведь не в любых цитатах

отсвет кровавый есть

гордилась тобой курсантом

колонновожатым мать

не зная как к депрессантам

ты Питер мог приравнять

в горячие те денёчки

с прохладцей плюя на всех

чей стёб кривозубый точно

на скорбех женить не грех

как в первых же гео-турах

ты счастья развеял пух

споткнувшись на мудрых дурах

из параллельных двух

как страшно при попе голой

работать пошли потом

медалька-луна за школу

картонной зари диплом

и прочие атрибуты

что лажей не сдавят грудь

мы сыты одеты обуты

нам не в чем страну упрекнуть

которая жаждет имя

да только обрящет навряд

зови ж её ощутимо

возвышенней Каганат

а лучше не за спасибо

жизнь наперсницу бед

как кровь голубую либо

сдавай как сдают цветмет

иль судя нет не по роже

сам эйдос имея в виду

иди на дымок похожий

как верно уже иду

но именем высшей силы

ежели смерть ни при чём

с Пасхой даймоний милый

новый рассказ начнём

***

посели меня в землях забытых стихов

посмотри и фамильною рифмой на -ов

и любовью к вмещающей много

глубине чернозёмного слога

и тяжёлую скорбь изрыгающим ртом

и смиренным покоем пред всяким скотом

в языке палестинского детства

всем я взял и куда теперь деться

не от первой любви

от последней трубы

так и бьющей наотмашь в библейские лбы

коренных хлебопашцев и прочих

нивы духа детей

и рабочих

принимай Аполлон мой крестьянский гамбит

эту вечную землю питает Коцит

и уносит с державинской одой

память жизни и славы народной

где не отчее поле живые овсы

а тугие метёлки голодные псы

безошибочно тупоголовым

указуют нам Слово

за словом

***

Устал бесконечно вести переписку.

Простите, мои дорогие друзья.

Уже не могу отвечать я без риска,

что доброй не будет депеша моя.

Поток всё идёт. Я спешу, запинаюсь,

ошибки вплетаю на каждом шагу.

Я очень устал, раздражён. И признаюсь:

в режиме таком я писать не могу.

ОСЕННИЙ ГЕКЗАМЕТР

Что написать шестистопником, рифмой и звуком упругим?

Чем удивить моих опытных давних и новых друзей?

Сам же сказал, что не может быть в метре поэт близоруким.

Сам же клепаю гекзаметром стих безо всяких идей.

Дождь за окном всё шатается и не желает кончаться.

Осень мила мне и в холоде, ветре безумном в ночи.

В пору такую немыслимо и невозможно влюбляться,

но в тишине мне являются к вечным вопросам ключи.

Тьма за окном. Лишь чуть теплится свет костромской автострады.

Жёлтым сканвордом мерцает мне дом за дождём вдалеке.

Люди по лужам проходят и осени явно не рады,

я же стою и не двигаюсь с трубкой «Куэрти» в руке.

Мне телефон и не нужен здесь по назначенью, по сути.

Клавиатура «Куэрти» мне также его не нужна.

Может, маяк он увиденный в тьме непроглядной до жути.