Посмотрим, посмотрим…
Она еще любит – и поэтому бросает в тебя свои гневные слова. Ее трясет и колотит. А ты уже распрощался с ней в своей душе – и поэтому спокоен. Всё уже произошло, думаешь ты, осталось только собрать вещи.
Отчего она была спокойна прежде – тогда, когда трясло тебя? Почему ваши реакции не совпадают по времени, почему она всё время опаздывает? Может быть, в этом-то и причина вашего разрыва – в асинхронности ваших реакций? Ты всё время впереди: первый влюбляешься, первый делаешь первый шаг навстречу… А она всё время отстает. Когда ты интересуешься ею – она равнодушна, когда влюблен по уши – она заинтересована, когда тащишь в койку – начинаешь ей нравиться.
А сейчас, когда ты уже разлюбил ее, – она еще любит.
…Вот она бьет тебя по лицу своими неумелыми кулаками и, задыхаясь от ярости, рвет твою одежду. Боже, как же долго всё это будет продолжаться? когда фаза рефлекса сменится у нее фазой инстинкта? когда она начнет, наконец, делить квартиру, выстраивать график твоего общения с ребенком и порядок выплаты алиментов?
ВОСЕМЬ СТРОЧЕК
Один как перст
в убогой комнатушке,
при свете лампы
в сорок пыльных ватт
поэт поет
веселые частушки,
по струнам ударяя
невпопад.
Нет, он не пьян.
Он выпил, это правда.
Но весел он
отнюдь не от вина.
Он восемь строчек
сочинил недавно –
и строчки те
узнает вся страна.
А не узнает –
право, ей же хуже.
Ведь в этих строчках –
путь к любой душе.
Без них вся жизнь
пойдет скудней и суше…
Но он нашел их!
Он нашел уже!
Ему открыта
истина святая!
И потому
струится пыльный свет,
бросает тень
бутылка початая,
звенит струна
и в стенку бьет сосед…
Так оно и было у нас в советские времена: несколько поэтических строчек вдруг облетали всю империю, делая автора знаменитым. Нынешним отечественным сочинителям впору горевать об отмене цензуры и о появившейся возможности мгновенно публиковать в интернете всё, что напишется. Публиковать-то можно, но кто теперь будет читать это? кто обратит внимание? всё теряется во «всемирной паутине»… А вот раньше!..
Но я таких стенаний не поддерживаю в принципе. И склонен считать, что именно нынешняя ситуация – нормальна. Просто мы, люди рубежа двух веков, никак не можем привыкнуть к ней, нам кажется, что современное многоголосье заглушает отдельные голоса.
Нет, не заглушает. Нужно всего лишь научиться слушать, надо произвести «тонкую настройку» своего читательского уха. И тогда шум эпохи исчезнет, и в гулкой тишине вновь начнут звучать удивительные строки, прокладывающие путь к любой душе. Даже к временно оглушенной душе.
К МЕЛОЧИ
Навек обижена судьбой,
Жила ты с нею не в ладу.
Но я тебя таскал с собой –
И ты звенела на ходу.
На этот звук со всех сторон
Бежали нищие с сумой…
Все принимали этот звон
За речь мою, за голос мой.
А я молчал в укрытье лет,
Готовя жизнь к другой судьбе.
И ты звенела на весь свет,
И люди кланялись тебе.
Так жить надеешься и впредь…
Но я выбрасываю хлам.
Пустая медь, кончай звенеть!
Пора звучать колоколам!
Когда мастер колокольного звона идет по земле, медленно приближаясь к своей колокольне, в его карманах звенят медяки. Звонарь молчит, весь погруженный в свою думу, готовясь к исполнению священной своей миссии, а пустая медь звенит при каждом его шаге – и только один этот звон и слышат окружающие. И большинство из них связывают этот мелкий звон с обликом звонаря.
Он может идти так годами, десятилетиями – долог путь до первого удара в свой колокол! – и мало кто будет знать, что он и есть тот самый человек, который заставит всех в округе однажды остановиться и поднять глаза к небу.
