Убийцу не нашли. Уличные камеры выхватили из темноты немногое: размытый угловатый силуэт, избивающий жертв железной трубой. Он подобрал сумочку, которой Маша пыталась защититься, и растворился среди домов. Окровавленная труба осталась лежать рядом с детским новогодним подарком – пластиковой коробкой с конфетами.
Я мог быть с ними в тот вечер. Мог защитить.
Сахарница опустела наполовину. Выпитое на кладбище добралось наконец до моего мозга и наполнило кухню тенями.
Так же было и вчера. Тени и сны, которые пообещали вернуться. Сны? Опять пытаюсь себя обмануть. Это были не сны. Сны не бывают такими живыми.
В темном коридоре, ведущем в гостиную, сгустился сумрак. Закрытая дверь едва виднелась. Как и вчера.
В то же самое время.
Дверь дрогнула и медленно открылась.
Я сжал пустой, еще теплый стакан до боли в запястьях.
Тяжелая громоздкая фигура шагнула из гостиной в коридор. Пригнулась, чтобы не задеть абажур, и, пошатываясь, двинулась в мою сторону. Крупная голова без шеи переходила в узкие плечи. Судя по слабо заметному контуру, у фигуры не было рук.
Каждый шаг по линолеуму сопровождало угрюмое бряканье, словно кто-то встряхивал здоровенные мясницкие ножи в картонной коробке.
Следом за первой фигурой показалась вторая – чуть меньше.
Два огромных зеленых попугая прошли в кухню.
Ярко-зеленый широко расставил узловатые лапы и нелепо уселся на табурет справа от меня. Второй – скорее болотного оттенка – зашел за спину.
Руки ходили ходуном. Я уставился на стакан. Поднять глаза казалось невыполнимой задачей.
Это не сон. Это безумие. Реальное, как и я сам.
Даже когда они не двигались, отливающие золотом перья вкрадчиво шелестели.
– Продолжим?
Голос первого походил на человеческий. Глухой, лишенный интонаций и какой-то сдавленный, словно рот говорящего был набит мокрыми тряпками. Про тряпки я подумал еще вчера, во время такого же абсурдного, невозможного разговора.
– Вы расслышали мой вопрос?
– Вопрос?
– Вы помните, на чем мы вчера остановились?
Черт, черт. Я разговариваю с двухметровым попугаем. Почему его вопросы выглядят так же естественно, как предложение взять пакет на кассе супермаркета?
– Да… Да, помню. – Я посмотрел в круглый черный глаз. Голова птицы была направлена в сторону, второй глаз скрывался за перламутровым клювом, похожим на внушительную раковину моллюска.
– Отлично. – Попугай что-то пожевал. – Сможете в общих чертах повторить? Некоторые моменты выглядят… хм… Недостаточно ясно.
– Какие моменты?
Попугай прекратил жевать и наклонился ближе. Я почувствовал сладковатый аромат меда и ванили.
– Соберитесь. Смерть вашей семьи. Вы были вчера несколько дезориентированы. Взбудоражены. Разговор сложно складывался, мы это учли. Вижу, и вы сегодня выглядите лучше. Можете сами все рассказать, а потом ответить на вопросы.
Как он это произносит?! Не вижу ни губ, ни движения языка. Зеленое чудовище просто приоткрывает клюв, причем не всегда одновременно со словами. Невероятно.
– Или, если хотите, можем сразу начать с вопросов.
– Маша и Алена… – В горле першило от сладкого. – Их убили. К чему это? Кто вы?
– Не отвлекайтесь.
– Убили в прошлом году, зимой. После новогоднего представления. Они пошли на елку. Это спектакль такой, праздник, – зачем-то добавил я.
Темно-зеленый засопел над моим плечом и нетерпеливо зацокал когтями по полу.
– Они возвращались домой, – уточнил сидящий на стуле. – И подверглись нападению неизвестного. Нападению с целью ограбления. Так?
