– Не знаю, какие у него были цели.
– Как их убили?
– Железной трубой. Подбежал сзади, ударил Машу по голове. Дважды. Она упала на колени. Потом ударил… Аленку. Она тоже упала. Маша закрыла ее, и неизвестный ударил еще раз.
– Снова по голове?
– Там не было видно. С камеры запись, размыто…
– Вы смотрели эту запись?
– Зачем это все? Что сейчас происходит?! Это сон, бред? К чему вопросы? Я сошел с ума?
– Не отвлекайтесь, отвечайте. Мы очень хорошо продвигаемся.
– Куда продвигаетесь?!
– Где вы были в этот вечер?
Я глубоко вздохнул. Надо вернуть хладнокровие. Вчера же это все в конце концов закончилось. Значит, закончится и сегодня. Я выдержу. Отвечу. Пусть получат желаемое и проваливают.
– Уже говорил. Дома был. Здесь. В этой квартире.
– Хорошо себя чувствуете?
– Что?
– Нет, ничего. Итак, вы отпустили жену с ребенком на новогоднее представление поздно вечером в другой конец города. Почему не встретили? Не пошли вместе?
– Не встретил… Мы собирались пойти втроем. Маша взяла три билета.
– Но вы не пошли. – Круглый глаз прожигал насквозь. Черные крылья с желтоватым узором вздрогнули и растопырились, будто птице стало жарко. – Это было как-то связано с вашей работой?
– С работой? Нет. Просто остался дома.
– А где вы работаете? Кем?
– Гипермаркет на кольце. Отдел закупок. Мониторю поставщиков.
Попугаи молчали.
– Что?! – Я снова взорвался и со всей мочи влупил ладонями по столу. Испуганный стакан спрыгнул на пол и брызнул по щиколоткам сотней раскаленных осколков. Следом посыпался сахар. – Какого хера?! Я уже рассказывал! И следователю, и сотрудникам, и как там этих… Все рассказал, подписал! Да, неважно себя чувствовал и остался дома! Маша должна была взять такси от театра и сразу ехать домой! Одному богу известно, зачем они пошли на это проклятую автобусную остановку!
Адреналин схлынул так же внезапно, как и накатил. Запал иссяк, колени дрожали. Я опустился на стул и спиной почувствовал тяжелое дыхание.
– Слышь, истеричка! – Голос темного попугая был гораздо выше. – Еще раз психанешь, я тебе лицо отгрызу. Прожую и натяну обратно. И это не метафора, пес.
– Продолжим, – сказал первый.
Дыхание за спиной обжигало, как советский фен для волос.
– Вы рассказали, да. И подписали, тоже да. И про самочувствие, и про такси. – Попугай выдержал паузу. – Но вы не говорили про три билета.
– Откуда вы… Что… И что? Какое это имеет значение?
– Успокойтесь. Скажите, вы употребляли сегодня алкоголь?
– Алкоголь? Нет. Да, на кладбище. Годовщина…
– Понятно. Вы утверждаете, что в тот вечер были дома. Можете вспомнить – чем занимались?
– Нет. Просто был. Лежал. Пил…
– Алкоголь?
– Нет! Таблетки от живота!
– Какие таблетки, помните?
– Нет!
– Спокойнее, спокойнее. Кто-то сможет подтвердить, что вы были дома? Что не поехали встречать семью?
– Не понимаю…
– Возможно, даже встретили их? Нет? С трубой.
Я сорвался с места, запустил налитый яростью кулак прямо в перламутровый клюв-ракушку. До цели он не долетел. Ошеломительной силы удар обрушился на мою спину. Легкие внезапно схлопнулись, как проколотый воздушный шарик, свернулись в точку и потянули меня следом. Перед глазами полыхнуло искристым серебром, и мир исчез.
Пробуждение было не из приятных.
Позвоночник ныл, словно по нему хлестанул электрический разряд. Локти и грудь кровоточили порезами. Видимо, я упал в самую гущу осколков.
Серое небо за окном было омерзительно.
Я вышел из душа, когда зазвонил телефон. Черт, работа. Я уже должен быть на месте.
