Журнал «Юность» №03/2024 - страница 10

– Мужики, есть предложение. Нас пригласили на вечеринку, на подмосковную дачу. Девочки, скажу я вам, высший класс, высшего общества, будущие звезды театра и кино. – Федя звучно поцеловал сложенные щепоткой пальцы. – В субботу сбрасываемся и едем. С Ярославского вокзала – минут тридцать. Кто за?

В субботу, загруженные пакетами, свертками, мы вышли из электрички на заснеженный полустанок. Было достаточно морозно. На перроне нас ожидали две девушки, одна, помнится, в белой, другая в черной шубке, за ними следом мы и пошли гуськом по протоптанной пассажирами дорожке. Кажется, мы могли бы идти за ними с закрытыми глазами, ориентируясь на запах, так густ был исходивший от них парфюм-шлейф. Духи девчонок были точно не из известных мне ароматов – не «Красная Москва», не «Кармен», не «Сирень». Если рай имеет запах, думалось мне, то это тот самый.

Мы шли между деревянными домами-дачами. Это были совсем не те скучные однотипные серые развалюхи с маленькими окнами, с покосившимися плетнями, которые я видел в деревнях своей родной калужской стороны. Каждый дом имел свое лицо, вполне довольное собой, свои резные наличники, свой затейливый масляной краской окрашенный забор. Киношным благополучием веяло от каждого строения. И вообще все вокруг было нереально красиво: и сумрачный дол, видневшийся в проемах между строениями, и синевато-зеленоватое небо, на котором возгорались первые звезды, и высоченные сосны, и снежная белизна в союзе с полной тишиной.

Строение, куда привели нас встречавшие, отличалось от соседних и размерами, и конструкцией. Собственно, это был уже не дом, а двухэтажный коттедж – с балконом, с убегающими вправо и влево от основного корпуса застекленными террасами. За ним виднелось хозяйственное строение, одна половина была собрана из бруса, другая, очевидно, гаражная, из силиконового кирпича, чуть в стороне стоял небольшой аккуратный домик с парой светящихся оконцев, и из его трубы вился дымок. Все строения соединяли выметенные, присыпанные песочком дорожки. От ворот до коттеджа было около ста метров. Территория освещалась парой фонарей прожекторного типа. На обширном высоком крыльце под ажурным навесом стояла девушка в накинутой на плечи дубленке. Она что-то громко втолковывала двум стоящим внизу мужикам в фуфайках. Судя по интонации, она была чем-то недовольна. Мы подошли и услышали назидательное окончание ее обращения:

– Все, Степан, папе не скажу, но пусть это будет в последний раз. Идите.

И, уже обращаясь к нам, заговорила приветливо-кокетливо:

– Привет, привет. Надо же, приехали! Не испугала ни дальняя дорога, ни возможные приключения в чужой-то стороне. Заходите, заходите, раздевайтесь.

Прихожая была просторная, на деревянной штанге было достаточно вешалок, так что десяток курток и пальто не пришлось складировать кучей. Хозяйка указала на дверь комнаты, где можно вымыть руки, провела в гостиную. Стол был уже накрыт. В глубине внушительных размеров помещения, у стеллажей, как потом оказалось, с большой коллекцией альбомов художественных репродукций, у музыкального центра с двумя клубными динамиками стояли и сидели девочки, человек десять-двенадцать. Момент неловкой тишины после того, как мы вошли, уместно нарушил игривый голос хозяйки. Сказанное ею с понижающейся интонацией явно не было экспромтом:

– Ну что, дамы и господа, знакомимся до стола?