Журнал «Юность» №03/2025 - страница 6

«У нас все хорошо, не переживай». Эсэмэска от мужа должна была пристыдить, ведь она ни капли не переживала. Наоборот, Лена чувствовала, как тепло разливается по телу от горла до поясницы. И с каждым глотком ощущала себя чуть больше собой, в привычном месте, в знакомой обстановке. Может быть, весь этот кошмар ей просто приснился? Может быть, она не превращалась в тыкву?

«Вы одна?» Рыжий обращался к ней. В глазах искрился смех, а в уголках губ сложились морщинки, и было сложно понять: ему за двадцать или за тридцать. Лена почувствовала, как во рту пересохло и язык потяжелел. Через полчаса она уже знала о нем почти все: работал в маркетинге, придумывал слоганы для машинного масла. Играл в группе, ну это так, хобби. Квартиру снимал с актрисой и поваром, души не чаял в своем коте по кличке Бильбо. Еще один фанат «Властелина колец». Из тех людей, кому нравилось потрепаться, неважно с кем. Он болтал и болтал, а Лена, хмелея, постепенно теряла суть разговора, любуясь этой вибрирующей энергией, которой постепенно заряжалось все вокруг. Но не она. Он был как праздник, в котором она не могла принять участие, оставалось только наблюдать. Лену не покидала мысль, что они герои того самого сериала: она рядом с ним слишком нелепая, слишком старая. Одним словом, тыква.

Ей очень сильно захотелось потрогать его волосы. Можно? Лена коснулась мягких невесомых кудрей, пальцы проскользнули в них, как в теплую мыльную пену. Пару лет назад она пошла бы за ними на край света, ну или хотя бы до рюмочной, куда он сейчас собирался. Лена знала этот сюжет наизусть. Сначала села бы с ним в такси и сама не заметила бы, как его рука проникла под ее расстегнутое пальто. Дома с любопытством разглядывала бы его красивое тело. Утром сфотографировала бы курящим на балконе через запотевшее стекло – на ее старой квартире всегда сильно топили. Это было бы очень кинематографично. А потом он бы постепенно исчез из кадра, как и многие другие до него.

– Это моя дочь. – Сама не зная зачем, Лена достала телефон и показала ему фотографию утопающего в зимнем конверте младенца.

– Она прекрасна, – улыбнулся рыжий.

– Моя дочь, – повторила Лена и почувствовала, как на тонкой ткани платья проступило молоко, и от зарождающегося чувства стыда кожа на лице вспыхнула.

Что она здесь делала? Сбежала в надежде, что наконец-то поймет, как склеить прошлое с настоящим? Но этот разрыв, как и рана у нее между ног, продолжал кровить.

Швы натянулись. Кажется, она действительно себе больше не принадлежала. И ей вдруг очень сильно захотелось скорее оказаться дома.

Прямо с порога Лена ощутила знакомый запах дочери – молоко с медом. Муж спал, скрючившись в неловкой позе. Кое-как запеленутый ребенок сопел в метре от него, обложенный подушками. На полу – тряпки, подгузники, бутылочки с недопитым молоком. На экране плазмы продолжал скакать на лошади рыжеволосый мужчина в килте. В этой неуютной обстановке было столько нежности и столько жизни. Совсем другой жизни, к которой Лена пока не могла почувствовать себя причастной.

Она разделась, легла, прижалась животом к теплой спине мужа.

– Лен, ты?

– Если я отрежу себе веки, ты будешь меня любить?

– Лен, какие веки? – И еще через пару секунд: – Конечно, буду.

Родился в Майкопе. Кандидат юридических наук, доцент.

Преподаватель Адыгейского государственного университета. Публиковался в литературных журналах «Сибирские огни», «Дарьял», «Литературная Кабардино-Балкария», «Южный маяк». Финалист литературной премии «Гипертекст» (2024); длинный список Международной премии имени Ф. Искандера (2024).