– И вас с Новым, я вообще-то не пацан.
А кому это интересно? Уехали.
В этот раз китаец тормозит. Окно вниз.
– Не надо мыть, мальчик, так возьми! – Девушка торопится, сотку протягивает.
– Спасибо. – Деньги в карман, а самой смешно, почему пацан-то, хотя шапка отцова, может, из-за нее.
Четыре, три, два, почти зеленый, уже сигналят, а девушка все ждет, вдруг голову поворачивает и кричит:
– Как зовут?!
Девчонка растерялась, варежку в снег уронила:
– Вика! Вика я! – Не успела, уехали.
И машет вслед. Женщины добрей, спасибо вам.
И сразу теплей. В этот раз повезло. В этом деле главное – не ждать. Просто верить и мечтать. Эту примету Вика уже выучила. Вот как начнешь на каждый красный дергаться и надеяться – все, мимо. Проверено, только так и срабатывает.
И Вика мечтала, что заживут они с матерью счастливо, как другие. Мать на работу устроится, а она в школу вернется, а то НС уже приходила, ругалась, говорила, что из школы выгонят. А к лету денег накопят, и к бабушке. Она недавно письмо прислала, спрашивала, как они. И Вика соврала, сказала, что хорошо.
А все же холодно ей, хоть виду не подает. Потопталась на месте, попрыгала и, пока машин мало, помчалась на заправку греться, там сегодня тетя Лена, она добрая. А лучше бы сразу домой, ботинки сушить, а то ноги промерзли совсем.
Пока на заправке никого, тетя Лена выкладывала на прилавок сосиски в тесте, увидела Вику, руками всплеснула.
– Вика! Ну, ты шутишь! Мать твоя куда смотрит? Сегодня Новый год, ты сегодня хоть могла выспаться?
– Здрасте, теть Лен, да я на часок.
– Знаю я твой часок. Садись, поешь, вон свежие привезли только.
– Спасибо, хотите я вам тут полы помою?
– Не надо мне ничего, детский труд запрещен, матери своей скажи.
Вика засмеялась и с полным ртом что-то ответила, отогрелась, шапку сняла.
Тетя Лена задумчиво кивнула, внедорожник как раз на третью колонку встал, вышел, в начищенных туфлях, по карманам похлопал, «карту-то взял?». Что толку с этих карт. С бумажными – нет-нет да и перепадало раньше, а теперь что? Вон и у нее теперь – так.
А она выскребала уже ложкой из бумажного стаканчика остатки молочной пены и на светофор поглядывала. Посидела еще немного, ботинки перевязала, шапку, надела – пора.
– Спасибо, теть Лен, пойду я, с наступающим.
– И тебя.
И тихо-тихо, скорее, для себя:
– Живи свою жизнь, не материну.
И ему:
– Доброе утро, слушаю вас.
А потом Вика в «Пятерочку», а тут уже не протолкнуться. Оно и понятно, все спешат, у всех свое. Она в карманах порылась, листок где-то был, там все записано, чтоб не забыть, она готовилась: три картошки, два мандарина, банку зеленого горошка, десяток яиц и провансаль, его точно надо, надолго хватит. И хлеба.
– Вика!
Она обернулась – Димон с матерью.
– Че тебе? Спешу я. – И матери: – Здрасте, теть Вера, да не, все хорошо, да я болела просто, после Нового года пойду, и вас с наступающим. Вике хотелось избавиться от них побыстрее, а Димон все за ней.
– Да, че тебе?
– Вика, да подожди ты, не уходи. Я это, мне сказать тебе надо.
Она обернулась, он мнется, не уходит.
– Ну, говори, давай.
– Я разговор услышал.
– Че за разговор, Димон? Некогда, правда.
Молнию на куртке вниз – духота.
– На днях за рюкзаком в класс зашел, там ЭнЭс с завучем были…
– Дима, выходим! – Мать была недовольна, что он с ней разговаривал. – Пошли, давай!
– Да ты иди, мам, я скоро. Я услышал, что документы собирают, хотят мать твою родительских прав лишить. А тебя, ну, в общем, Вика, если у тебя никого нет, то тебя могут в детский дом.
![Bo][ing Day истребить «колхозника»](/uploads/covers/fe/bo-ing-day-istrebit-kolhoznika.jpg)
