Журнал «Юность» №05/2025 - страница 4

Почти со дна коробки она вытянула бусы и повесила специально для матери, на видное место. Мать любила рассказывать, что беременная носила их. И отцу улыбалась. Выглянула в окно – там никого.

А как-то, Вика маленькая была, пошли они с матерью в магазин. Зима была, снега много, наверное, под Новый год. Мать купила шары разноцветные. Они были просто мечта. Вика вцепилась в кулек, чтоб самой нести. Мать ругалась, что упадет, разобьет, а она – в слезы, орать на весь магазин. Ну и понесла. А идти трудно было, валенки в снегу застряли. Споткнулась – и прям на кулек.

Ну вот вроде все. Елка была готова. Правда, вату, снег, типа, она не нашла. Наволочкой прикрыла. И сюда же на блюдце под елку два мандарина положила. И дождь на занавеску. Вот и все. Теперь было – все. На дне коробки она увидела шар разбитый, его уже не повесить, обрывки снежинок, железные держалки с нитками от старых игрушек. И листок. Вика чуть не выкинула его. Тетрадный, пополам согнутый. А когда развернула – все поняла. На нем красным карандашом материной рукой было написано:

Так с запиской в руках и легла на материн диван. Музыка орала вовсю, а она застыла. Такие записки с пожеланиями на следующий год мать писала втайне от них с отцом. Когда разбирали елку после Нового года, на дно коробки их прятала. А через год – сюрприз, пожелание было готово. И вот оно. На столько лет опоздало.

До наступления Нового года осталось полчаса. Вика достала из шкафа платье ее шелковое. На диван положила. И босоножки белые, на каблуках. Влажной тряпкой протерла, рядом поставила. Пусть наденет, красивая она.

Те, кого ждут, еще могут прийти. А те, кто дождался, еще смогут выскочить к ним на улицу, чтобы вместе бабахнуть фейерверком. А потом вместе загадают по секрету друг от друга самое важное желание. У Вики оно было уже готово. Осталось только ждать.

Она была почти уверена, но так, на всякий случай, выглянула в окно. Двор был пуст. Те, кто спешил, уже были все по домам и тоже думали, что бы еще важного сделать в эти полчаса. Наверное, что им пора на кухню за шампанским, пока их дети носятся по комнатам и повторяют стихи для Деда Мороза. Неужели они и правда верят?

Ей не сиделось на месте, в голову лезли слова Димона, что если у нее больше нет родственников, то ее могут в детский дом. Ей стало душно.

На улице кто-то проорал «С Новым годом!», а в ответ – женский смех. Викино сердце стукнуло невпопад, но ошиблось, то была не она. Открыла форточку и высунулась почти наполовину, набрала в легкие морозного воздуха и во все горло послала Димона, а потом уселась на подоконник и уставилась в окно. Оставалось, наверное, уже минут двадцать. Она знала, что безвыходных ситуаций нет, выход всегда есть, его нужно только найти. И она искала. Грызла ногти и искала. Но уже почти знала – чуда не будет.

А потом спрыгнула с подоконника, прошлась взглядом по комнате, задержалась на школьном рюкзаке, увернулась от настенных часов и вдруг поняла, что в тех комнатах, где должна быть мать, праздник готов, только ее нет. А в ее комнате она есть, а праздника нет.

Прямо в тот момент во дворе грохнул фейерверк. От неожиданности Вика вздрогнула и выключила свет, чтоб было видней. За окном разноцветные стрелы разрезали дом напротив, взметнулись в небо, вспыхнули шарами и осыпались звездами в снег.