Журнал «Юность» №06/2025 - страница 13

Сейчас в темном доме вот уже несколько минут мы вместе смотрим на оплывший торшер за окном. Бабушка выглядит спокойной, я панически перебираю слова.

– Мама мне в общем-то рассказала. Но… Все эти оговорки, детали… Может, он все-таки тебя так видел? Ведь в чужих глазах мы выглядим по-другому… – На мгновение мне показалось, что я нашел спасительную червоточину в бабушкиных выкладках. Еще не договорив, опять проклинаю себя за глупость.

Бабушка кладет свою руку на мою, давая понять, что ценит попытку.

– Знаешь, я благодарна ему. Он ни разу ничем не дал мне ее почувствовать.

Мы снова молчим.

– А почему вы мне не предлагаете сделать эониан?

Я поднимаю глаза и вижу, что она смотрит на меня серьезно и даже озабоченно.

– Да со всем этим… А ты разве хотела бы?

– Хотела бы. Он, – бабушка, едва заметно улыбаясь, кивает на телефон, – говорит, что будет скучать. И еще, – она выпрямляется и садится на краешек кресла, – так будет честно.

Я смотрю, как она, должно быть, до боли сдавливает себе кончики пальцев, и понимаю, что сказал бы дед.

«Бессмертным нужно рождаться, а умирать – нельзя». Ведь он всегда умел так глубоко и тонко формулировать.

Живет в Гродно (Беларусь). Писатель, литературовед, кандидат филологических наук. Выпускница литературных школ CWS и Band, мастерских Ольги Славниковой, Анны Никольской и Екатерины Оаро. Публиковалась в электронном журнале «Пашня», в издательстве «Нигма» («Охота на Носкотыра», 2024).

Беззаботный август вкатился в осень смело и размашисто, как зазевавшийся велогонщик на финишную черту. Школьники возвращались из деревень и пионерских лагерей загоревшие, вымахавшие за лето. Висели на турниках перезрелыми грушами, носились на велосипедах, запускали в небо штандер-мандеры. На асфальте белели квадраты классиков, ветвились стрелки казаков-разбойников: красная печать, никому не убегать. Будто лето, получив разгон, все крутило и крутило педалями, не замечая, как промелькнули флажки, как поредели толпы болельщиков и судейские свистки сменились трелями первого школьного звонка.

Я перешла тогда в седьмой класс обычной советской школы и за лето, проведенное между городом и пионерлагерем с оптимистичным названием «Веселый спутник», успела соскучиться по друзьям. Особенно по Ленке, с которой мы дружили с первого класса. Пару дней назад она вернулась из деревни, где гостила у бабушки целое лето. Беззаботное детство! Так непохожее на мое, отягощенное двумя младшими братьями, за которыми нужно присматривать, пока родители на работе.

В первый же учебный день после уроков, затолкав портфель под парту и сбросив с себя школьное платье с белым фартуком, из которого еще не выветрился запах фабричной синтетики, я помчалась к Ленке. Жила она через дорогу в старой хрущевке – со всеми вытекающими последствиями в виде прокуренных подъездов и безликих квартир. Но в детстве ее пятиэтажка казалась мне дворцом небожителей: моя семья жила в гораздо худших условиях: в деревянном доме на две семьи – доме, изъеденном плесенью, мышами и чешуйницами. Без водопровода и канализации. Туалет – на улице: в полу строительной теплушки – дыра, к которой дедушка припаял ржавое ведро. Казалось, поосновательнее присядешь – рассыплется в рыжую труху. «Зато огород рядом», – утешала себя мама. Я ее оптимизма не разделяла: окучивать картошку и драть клубничные усы не самое веселое занятие для четырнадцатилетнего подростка.