Солнце ещё не показалось из-за вершины Пайкс-Пик, когда Алексис, крадучись, вышла из комнаты и, осторожно держа в руках ночной горшок, быстро спустилась вниз. Задний двор салуна был пуст. По вытоптанной, потрескавшейся земле важно расхаживала курица, то и дело останавливаясь над очередной чудом уцелевшей былинкой. У двери в салун стояло несколько бочек, дальше – дровяной сарай, а следом искомые домики. Какой из них для мужчин, а какой – для женщин, угадать было сложно, поэтому Алексис быстро распахнула первую дверь, морщась от запаха, и вылила содержимое. О чистоте здесь точно никто не заботился.
Вернувшись к себе, Алексис собралась было дождаться МакРайана, но поняла, что просидеть здесь целый день не сможет. А потому, приведя себя в порядок, вышла, радуясь, что платье не слишком помялось и ещё выглядит вполне прилично. Внизу, прямо под ногами, послышались знакомые голоса, и Алексис замерла с ключом в руке. Один из голосов принадлежал отцу МакРайану, а во втором она узнала его брата. Слов было не разобрать – братья говорили на языке, отдалённо напоминавшем английский, но состоящем, казалось, из сплошных шипящих.
– Хорошо! – наконец воскликнул раздражённый Киллиан, и Алексис вжалась в дверь, будто её могли увидеть. Но ничего не происходило, внизу было тихо, и, решившись, она спустилась вниз, чтобы буквально столкнуться с младшим МакРайаном лицом к лицу. Он выглядел так же помято, но глаза уже не казались такими мутными и смотрели ясно и оценивающе.
– Миссис Коули. – Киллиан приподнял двумя пальцами несуществующую шляпу, обдав Алексис устойчивым запахом виски.
– Мистер МакРайан, – сухо кивнула она, собираясь его обойти.
– Постойте!
Алексис обернулась, удивлённо глядя на него.
– Я хотел извиниться за своё вчерашнее поведение. Я вёл себя недопустимо по отношению к такой респектабельной мисс, который вы, наверняка, являетесь. – Его нахальный взгляд оценивающе прошёлся по её фигуре, поднимая волну раздражения. Не удержавшись, Алексис поморщилась.
– Вы всегда грубите незнакомым женщинам, мистер МакРайан?
– Нет, только хорошеньким, – лениво улыбнулся Киллиан, продолжая разглядывать её. Светлые волосы уложены в строгий гладкий пучок, платье застёгнуто на все пуговицы – Алексис Коули олицетворяла собой само благочестие и неприступность.
– Всего вам хорошего, мистер МакРайан, – боясь, как бы не наговорить ничего лишнего, Алексис собралась уходить.
– Скажите преподобному, что я извинился! – весело крикнул Киллиан вслед, но Алексис только дёрнула плечами, не собираясь отвечать.
– О, миссис Коули! – Навстречу уже спешил отец Колум, широко улыбаясь. Улыбнувшись ему в ответ, Алексис оглянулась – его брата уже и след простыл. – Надеюсь, вам хорошо спалось?
– Не так хорошо, как хотелось бы, – ответила Алексис, – но всё же лучше, чем на ходу в дилижансе.
– Я отведу вас выпить кофе и позавтракать, вы наверняка голодны. – Отец МакРайан кивнул проходящему мимо мужчине и перевёл Алексис через улицу.
Городок оживал. По пустынной улице проехала телега, гружённая мешками. У входа в бакалейную лавку хозяин неспешно подметал деревянный настил, насвистывая веселую мелодию. Рядом с лавкой брадобрея, на скамье, уже сидели двое мужчин, ожидая открытия. Несколько столиков под открытым небом, укрытые клетчатыми скатертями, приятно удивили Алексис, приготовившуюся к очередному заведению, где не на что присесть, не боясь испачкаться. Стоило им занять столик, как из дома вышла невысокая негритянка, держа в руках дымящийся кофейник.
