– Думаю, взыграла кровь англосаксов, и он крушит кухню, – пожала плечами Эмма.
– Чего? – покосился на неё Пётр.
– Готовит. Просто готовит ужин, – с выдохом произнесла Эмма.
В подтверждение её слов с кухни донёсся примитивный матный вопль на английском языке, послышался грохот посуды, и воздух пронзила печальная горелая нотка.
– Это просто… – выругался Пётр Сергеевич и убежал вслед за Иконниковым.
Эмма пожала плечами и увидела, что с другой стороны огромного окна стоит московский гость. Она долго рассматривала пантомиму, где мужчина гримасничал, махал руками и иногда даже топал ногой. Без звука это всё выглядело крайне комично, и Эмма даже пожалела, что он закончил разговаривать по телефону.
– Добрый вечер, – проговорил он, заходя в бар и прозрачным взглядом скользнув по Эмме. – Пива налейте и вискаря. Только односолод какой-нибудь.
– Какой? – в упор на него посмотрела Эмма, но он уже отвлёкся на созерцание телефона.
– На ваш вкус, – буркнул он.
Эмма пожала плечами, напустила в высокий стакан пивной пены и добавила пива, потом откупорила бутылку любимого вина, плеснула в бокал бордовой жидкости, поставила всё это перед журналистом и выжидательно посмотрела на него.
Волков машинально схватил стакан, поперхнулся пенной шапкой, скривившись глянул на Эмму, и уткнулся взглядом в винный бокал.
– Это что?
– Это на мой вкус, – пространно отозвалась Эмма.
– Фиговое у вас здесь обслуживание, – Артём нахмурился. – Это ж вы меня утром везли?
– Верно.
– Н-да. Ужин тоже вы стряпать будете? – подозрительно спросил он.
– Нет. Отравить могу, – улыбнулась она. – Даже самыми безобидными продуктами.
– Ну так себе талант, – Волков вздохнул. – Вон из той плесните мне, – поводив глазами по длинному ряду бутылок, сказал он, указывая на одну из них.
Осенний вечер быстро скомкал остатки затихающего на горизонте дня, раскатал над озером тишину и сейчас было слышно только, как где-то в глубине леса тявкала лиса, приходившая кормиться к помойке, расположенной в отдельном отсеке за забором. Волков, в ожидании ужина, вышел наружу и встал на берегу, вдыхая незнакомый воздух и прислушиваясь к странному молчанию пространства. Однако, чтобы хоть как-то оставаться на связи с цивилизацией, журналист всё-таки включил камеру.
– Журналист пришёл, – сказала Эмма, повернув голову в сторону Иконникова и Петра Сергеевича, вернувшихся с ознакомительной прогулки.
– Ой, а давайте сегодня просто дружеский ужин, – вздохнул Иконников. – Так сказать, по-семейному, по-домашнему. А завтра уже всё остальное.
– Конечно, конечно. Отдохнуть надо с дороги, – подхватил мысль Корабельников. – А супруга ваша?
– Сейчас подойдёт. Женщины, – улыбнулся Юрий Андреевич, разглядывая Эмму, – собираются долго. Согласны? – спросил он у неё.
– А кто вас встретил? – вместо ответа произнесла Эмма.
Пётр Сергеевич снова нервно дёрнул лицом, что-то прошлёпал губами и озадаченно стал рыскать глазами по меню.
– Так мы к воротам подъехали и нас пустили. А дом я и так знаю наш, – мужчина явно наслаждался смятением подчинённого, потому что сейчас он пристально смотрел на управляющего и слегка улыбался, пока тот напряжённо думал, как выйти из этой ситуации.
– О, отлично! Значит, у нас водитель теперь есть? – сказала Эмма.
– Не знаю, мы на такси добирались. Нас никто не встретил, – не отрывая взгляда от лица Петра Сергеевича, продолжал улыбаться Иконников.
