Глава 5. У бабушки Агафьи
Назойливая муха не давала Вере дочистить кастрюлю песком во дворе до блеска, как она любит. Отмахнулась мокрой рукой, а муха снова за своё, жужжит да жужжит. Так и норовит в глаз залезть или по щекам потным поползать. Вот привязалась, зараза! Вера разогнулась, кряхтя. Спина болит месяца два уже, аккурат после переезда началось. Сполоснула она начисто кастрюлю из бочки, повесила вверх ногами на штакетник. Кастрюля как новая, блестит. Песочком хорошо чистить, милое дело. Солнечный луч отразился в кастрюле да Вере в глаз. Вера довольная.
Оглянулась на дом. Надо же, стоит себе, словно и не уезжали никуда. Григорий загодя и фундамент с мужиками сгоношил под нужный размер. Место хорошее для дома выбрал. Вроде, город, и не совсем. Самая окраина. И земли кусок есть под огород, и колонка рядом на улице. Надо же! Нажмёшь ручку – вода сама в старое ржавое ведро бежит. Пора ведро новое покупать, уже перед людьми неловко.
Да, прав был Гриша. Удобно живут городские, легче. Вон и школа в десяти минутах пешком. Большая, светлая, три этажа. И учителя такие все культурные, сдержанные, улыбаются Зинке и её матери. Прав был Гриша, зря Вера спорила да сомневалась. Зря тревожилась. Наладится все потихоньку. Войны нет и ладно…
Зинке новая жизнь нравилась. Дом тот же, привычный, школа рядом. Не нужно вставать с петухами да тащиться через овраг и дальний лес на занятия. Учительница тоже хорошая, добрая. Зинка обзавелась подругами, одна из которых, Катька, приехала из той же деревни, что и Зинка. На разных улицах там жили, а здесь, в городе, прямо через дом. Так и ходили вместе и в школу, и из школы.
Когда подружки стали постарше, классе в пятом, после уроков иногда они шли вдвоём пешком до деревни аж семь километров через дальнее поле и лесок.
– Катюх, а пошли сегодня после уроков к бабушке Агафье? Сегодня пятница, она кислые щи варит, да тесто поставила.
– А пошли! Мои сегодня в Москву укатили за маслом подсолнечным да сахаром. Поздно вернутся. Там и пообедаю, – обрадовалась Катька, что не сидеть ей сегодня одной в избе, не скучать и не ждать родителей из Москвы.
Щи у бабушки Агафьи были особенные. Никто так вкусно не варил щи из кислой капусты. Томились они на печи долго на остывающих углях от березовых дров. Угли эти иногда стреляли и попадали в чугунок. И оттого щи становились еще вкуснее, сытнее.
Так и бегали девчонки вдвоем через лес в ту деревню к бабушке после уроков. Ничего не боялись. Да и не ругались на них родители, привыкли. А бабушка Агафья и то рада – радёшенька внучке.
– Ба! Затвори блинов в дырочку, а? Кисленьких! Да со сметанкой!
– Каких это в дырочку? На опаре что ли? Любишь бабкины блинки-то? Мать таких тебе не приготовит.
– Чегой-то не приготовит? Печёт она блины, вкусные. Но у тебя почему-то всё самое вкусное, ба, и щи, и блины. И я всегда голодная, пока до тебя дойдёшь.
Летом отправляла Вера Зинку к бабушке Агафье погостить. Николай тоже проводил лето с сестрой на каникулах у бабушки, но неохотно. Взрослый уже, подросток. Чудили летом у бабушки. Гуляли от зари до зари, баловали. Особенно любила Зинка после грозы летней босиком по лужам с визгом. Земля тёплая, мягкая. Никаких забот в голове.
– Ой, Зинка, что это у тебя там в волосах шевелится?
– Мамочки, Колька. Что там? Не пугай! – прыгала и визжала Зинка, чувствуя, что что-то ползает и гудит в волосах.
