Кто-нибудь мог выяснить, кто она такая. И убить ее во второй раз.
– Спросите во дворце, – жалобно просит Биби, когда стражник возвращается и снова спрашивает у нее личный номер. – Я ведь уже сказала – они обещали, что кто-нибудь будет ждать у главных ворот со всем необходимым для встречи. Откуда же мне было знать, что сегодня главные ворота закрыты?
– Ладно, ладно. – Стражник в хорошем настроении; презрительные усмешки провинциалов, адресованные ему издалека, его не беспокоят. – Дайте мне несколько минут. Схожу в администрацию.
Биби складывает руки на груди, ее рукава собраны в складки у запястий. Она в своей единственной нарядной рубашке. Сельские районы Талиня разнообразием мод не блещут. Полотно и большие отрезы хлопка спасают от перегрева в знойное и влажное время года. Чуть более плотная шерстяная ткань предназначена для засушливых сезонов с их пронизывающим ветром.
– У тебя ведь на самом деле нет личного номера, да?
Голос слышится из палатки слева от нее. Какой-то мужчина высовывает голову наружу – вид у него неухоженный, под глазами тени. А раньше из той же палатки выбегал малыш. Наверное, мужчина – это усталый отец, занятый переездом своего семейства. Но с той же вероятностью он может оказаться и главой банды, которая промышляет торговлей людьми и считает земли вдоль стены своей территорией, с которой собирает урожай детей – будущих работников в Эйги.
– Есть, конечно, – ровным тоном отвечает Биби. – Просто я пока его еще не знаю.
– Я слышал, его присылают в письме вместе с разрешением.
Официально строительство еще не началось, но кое-где уже вырыты ямы, демонтированы опоры стены и стыки изогнутых балок. В просветы легко разглядеть город. Увидеть строения из металла и представить, как входишь внутрь.
– Забавно. Видимо, мой затерялся.
– Разве такое теряется?
Биби заглядывает в не слишком вместительную сумку со своими пожитками, роется в ней, ищет неизвестно что. Среди стражников у стены начинается движение, караульные сменяются с поста, и это служит Биби сигналом: пора идти вперед.
– Какая же я глупая, – вместо того, чтобы ответить, говорит она. – Он же все это время был здесь.
Сань-Эр ощущает ее возвращение мгновенно.
Может, города-близнецы и утратили почти все свои предания, но их храмы по-прежнему действуют. А где есть храмы, там наверняка сохранились и следы прошлого. Духовные практики, имеющие смысл лишь в определенных условиях, сакральные способы служения, передающиеся от стариков молодежи. Именно здесь осколки коллективной памяти цепляются за жизнь, притаившись в сумраке забвения. Никто из ныне живущих не застал войну, но кое-кто еще помнит, как рос в ее тени в первые годы после того, как немалая часть населения королевства нашла убежище за городской стеной. Эти люди помнят, как их родители умалчивали о том, почему бежали из провинций, помнят страх при любом упоминании врага.
Более ста лет границы Талиня никто не нарушал. Выиграв финальную битву, престол вздохнул с облегчением. Вычистил улицы, аккуратно упаковал историю и перевязал красивым бантиком, чтобы больше никто не извлек ее на свет.
Он не сознавал, что это была не признанная победа, а лишь временное перемирие.
Ее враг не знал, что это будет лучшая из игр Биби. И на этот раз она не собиралась мириться с поражением.
