– Вот, – сказала она, – это Родион. А это мой брат Андрей.
– Родион Михайлович Гурьянов, – представился сам ухажёр, – но можно и Родион, – добавил он, пристально вглядываясь в лицо Андрея.
Андрей, в свою очередь, прикинул, что Гурьянову хорошо за сорок, и решил называть его по имени-отчеству.
Впрочем, часто называть и не пришлось, Гурьянов редко появлялся у них в доме, чаще всего сестра просто с ним встречалась, а потом стала оставаться у него ночевать. Андрей отнёсся к этому адекватно, они люди взрослые, так что затягивать конфетно-букетный период не стоит. Вообще-то он ждал, что Гурьянов сделает его сестре предложение и Валентина станет его законной женой. От сестры он узнал, что Родион уже десять лет в разводе, дети выросли, и они с женой охладели друг к другу, так чего же мучиться. Супруга Родиона уже вышла замуж. Так что и ему пора, думал Андрей, нечего Валентину водить за нос, не девочка она на свидания бегать. А последнее время он стал думать, что Валентина сама виновата. Вот чего, спрашивается, сегодня ночью домой прибежала? Мужик проснётся, а её нет. Что он должен думать.
– Валь, а ты хоть записку-то ему оставила? – спросил Андрей.
– Эсэмэску послала, – ответила сестра, заваривая себе чай с ромашкой.
Андрей зевнул.
– Ладно, я пойду спать, – сказал он.
Ему и впрямь неожиданно сильно захотелось спать. Он едва дошёл до кровати и, кажется, уснул, ещё не коснувшись головой подушки.
А Валентина осознала, что брат абсолютно прав и проснувшийся Родион может подумать о ней совсем не то, что ей бы хотелось. Она вздохнула. Но не ехать же ей, на самом деле, обратно к любовнику. Вот чего, спрашивается, она сорвалась? И она призналась самой себе, что трясётся над Андреем, как любящая мамаша над единственным сыночком. Хотя никакая она ему не мамаша! К тому же Андрей уже давно взрослый мальчик и прекрасно сам может о себе позаботиться. Вздохнув ещё раз, она потянулась к мобильнику и вызвала такси. На этот раз эсэмэску она отправила Андрею: «Братишка, ты прав, я глупая клуша. Возвращаюсь к Родиону. Целую. Сестра».
Прочитав её утром, Андрей снисходительно улыбнулся.
Родион же, прочитав эсэмэску от Валентины, недоумённо пожал плечами, но спрашивать ни о чём не стал. Нет, вернее, спросил:
– Мы завтракать будем?
– Да, у меня уже всё готово, – ответила она.
И мысленно послала брату благодарность за проведённую с ней воспитательную работу.
* * *
На следующий день вечером Яковенко заехал после работы к Богуславским, дверь ему открыла Поликсена.
– Андрей, привет! Заходи! Молодец, что приехал. Мы с мамой как раз котлеты затеяли.
– Запах обалденный даже на площадке, – улыбнулся Андрей и спросил: – Поль, а Данила дома?
– Дома, – улыбнулась девушка, – у себя в комнате сидит. Ты иди пока к нему. Но скоро ужинать будем. Ты ведь останешься на ужин? – вдруг проявила она беспокойство.
– Конечно, – расплылся он в широкой улыбке, – куда ж я от вас денусь. – И, скорчив потешную физиономию, пожаловался: – Тем более что меня Валя бросила.
– Совсем? – спросила Поликсена без тени сочувствия в голосе.
– Надеюсь, что совсем, – подмигнул Андрей девушке, – замуж ей пора.
– Ах ты сиротинушка, – рассмеялась Поликсена. – А вообще-то твоей Валентине уже внуков пора нянчить, – хмыкнула она.
– Недобрая ты, – укорил её Андрей.
– Не сердись, я пошутила, – ответила девушка и умчалась в сторону кухни.
Андрей же подумал: «Валентине через полгода с небольшим сорок лет исполнится. Бабушка вроде не так давно была жива и говорила: сорок лет – бабий век. Или это всё-таки было давно? Я тогда только собирался в первый класс. А когда мне было 20 – столько же, сколько было Валентине, когда она осталась со мной на руках, – сорок лет мне тоже казались запредельным возрастом. А теперь я между двадцатью и сорока, как раз на середине, и чувствую, что мне пора создавать семью».
