– Ах ты, разбойник! – что-то, просвистев в воздухе, ударило крылатую бестию в голову. Петух, потеряв сознание, кулем рухнул на землю под ноги Славе. Голова его была залита разбившимся яйцом.
– Дикая птица, – извинилась Екатерина Егоровна, подходя с плетеным лукошком, полным куриных яиц. – Никакого сладу с ним нет! Одно и греет, что красивый и голосистый, да двор не хуже собаки от воров охраняет и цыплят от сорок да ястребов бережет. С вами все в порядке?
– Да, – робко улыбнулся Слава, отпуская забор и делая неуверенный шаг, – не волнуйтесь, я соберу, – присев на корточки, он поспешно начал собирать дрожащими руками рассыпавшиеся огурцы, радуясь, что есть возможность спрятать от женщины глаза.
– Вы уж простите, – поставив лукошко на крыльцо и подняв разбитую яичную скорлупу, сказала хозяйка, – совсем про этого негодника забыла. А он чужих не любит.
– С ним ничего не случится? – с опаской посмотрел на поверженную птицу Слава.
– Да что с ним может случиться? – всплеснула руками хозяйка. – Очнется и будет как новый, не волновайтесь.
Следователь собрал огурцы, подобрал пыльный лук, и, беспрекословно взяв всученное женщиной лукошко с яйцами, поспешил к выходу с опасно-гостеприимного двора.
– Яйца можете прямо сырыми пить, это полезно, – провожая, поучала его Екатерина Егоровна. – Приходите к нам на ужин. И старшего своего берите. Мы гостям всегда рады. Посидим, вина выпьем. У нас вино свое, просто чудесное.
– У вас и виноград есть? – не смог скрыть изумления Слава.
– Винограда пока нет, но Виталик из яблок вино делает.
– Спасибо, попытаемся, – нырнул в приоткрытую калитку Слава.
– Вам надо йодную сетку на ноге на ночь сделать, – неслось ему вслед. У вас есть йод? Или дать?
– Конечно, есть. До свидания.
– Не забудьте обработать. До свидания.
– Куда дальше поедем? – спросил Василий, деликатно не глядя, как Слава сгружает в машине сзади подношения директорской жены.
– Давай к внучке Фомячихи заедем.
– Она у Фирса живет. Опять на «старую» деревню ехать.
– Что делать, служба у нас такая.
– Я вас для разнообразия другим путем отвезу.
Машина выехала по грунтовке обратно на асфальт и поехала в сторону фермы. По левую сторону возвышался высокий холм песчаного карьера, а по правую тянулся сад. С ветерком доехали до фермы.
– Вот тут можно короче проехать, – машина свернула на неприметный проселок.
– Приехали. Вон его дом.
Слава вышел и направился к дому. Открыл калитку, закрытую на петлю из алюминиевой проволоки, вошел в заросший травой двор, дотопал до крыльца, поднялся на него, постучал в дверь. За дверью царила тишина. Постучал еще раз – снова без результата. Спустившись с крыльца, постучал в окошко. Никакой реакции. Не дождавшись ответа, развернулся и направился к машине.
– Нет никого.
– Это бывает, – согласился Вася, погладив нос с заметной горбинкой. – Фирс часто на яблонях в директорском саду сидит.
– Сидит?
– Натуральным образом. Забирается на яблоню, а к ночи начинает песню петь: Мы, пионеры – дети рабочих. Так, бывает, полночи завывает.
– Ничего себе! Много пьет?
– Есть такое.
– Почему его Фирсом зовут?
– Имя такое, а фамилия у него Дворецкий. Отчества не помню.
– А Татьяна, племянница, где может быть?
– Танька-то? Да где угодно, девка хлопотливая, не то, что Жанка была, земля ей пухом.
– Вы ее хорошо знали?
– Ну как сказать? – отвел взгляд шофер, – было пару раз после клуба у меня с ней. Гуляла она. И ладно бы просто гулящая была, а деньги с мужиков брала. Горячая девка была, фигуристая, могла у мертвого поднять… Хотя и играла с куклой.
