– Покушайте, вижу же, что вы голодный.
– Спасибо, как-то неудобно.
– Даже не выдумывайте! Ешьте, вот вилка, вот хлеб.
Слава взял вилку, нацепил на нее котлету, откусил.
– Если надо, то берите соль и перец. Недосол на столе, пересол на спине.
– Спасибо и так вкусно, – следователь быстро расправлялся с едой.
– Я в них зайчатину добавляю, – похвасталась Екатерина Егоровна.
– Да? – удивился Слава, зайца до этих пор не пробовавший. – Разве летом на зайцев можно охотиться?
– А мы и не охотимся. Наша кошка зайцев ловит и домой приносит. Я готовлю их. Не выбрасывать же? – задорно рассмеялась женщина.
– Даже не знаю, – Слава отодвинул опустевшую тарелку. – Давайте вернемся к Андрею.
– Что возвращаться? Печальное событие, но куда денешься?
– Так что вы можете сказать насчет этого убийства? – отодвинул пустую тарелку Слава.
– Скажите, а на следователя трудно учиться? – внезапно задала встречный вопрос Екатерина Егоровна.
– Мне легко было, но я школу с серебряной медалью закончил.
– Вы умный, – вогнала Славу в краску хозяйка. – Наш Коля тоже круглый отличник, а вот Виталик думает в Рязань на десантника поступать.
– С приводами в милицию?
– Да как они узнают? – отмахнулась Екатерина Егоровна. – Коля, выходи.
Подросток выбрался, поправляя очки.
– Здравствуйте, товарищ следователь, – он исподлобья уставился на Славу.
– Здравствуй, Коля.
– Коля, расскажи стихотворение, – велела парню мать.
– Наши куры – дураки
Поклевали бураки
И петрушку и горох
Урожай у нас не плох, – мрачно пробубнил Коля.
– Молодец! – похвалила Екатерина Егоровна. – Теперь иди в свою комнату, не мешай нам с товарищем следователем общаться. – Ну как вам?
– Ну… – Слава попытался подобрать нужные слова… – творчески.
– Вот! – расцвела женщина. – Творческий ребенок, а не гопник из приемника-распределителя. Мы хотели его отдать на скрипке играть, но не получилось.
– Понятно.
– Пойдемте лучше на огород, наберу вам с Андреем Ивановичем свежих огурцов, – встала она.
– Да вы что! Не надо! – испугался Слава.
– Даже и не вздумайте спорить! Столовая из-за поминок завтра работать не будет.
– У нас консервы есть, – робко возразил Слава.
– Консервы это сухомятка, – открыв дверь на веранду, сказала Екатерина Егоровна, – а со свежими огурцами и зеленым луком совсем другое дело. А то на одних консервах недолго и цингу подхватить.
– Да какая там цинга?
– Не спорьте! Кстати, запомните на будущее: взять молодых березовых листьев, грамм сто; залить двумя стаканами холодной воды; настоять три часа и пить по утрам, натощак никакая цинга вас сроду не возьмет.
– Спасибо.
– Идемте!
Славе ничего не оставалось, как послушно плестись следом. Они прошли веранду, спустились с крыльца, прошли в расположенную напротив крыльца калитку, повернули налево, прошли вдоль сплошного забора.
– А чем это у вас так пахнет? – Славе почудился в жарком летнем воздухе сладковатый аромат гнили.
– Это дети двух сорок подстрелили и на яблони в саду повесили.
– Зачем? – изумился следователь.
– От хищных птиц. Мы так и прошлый год делали. Пованивает, конечно, но зато ни ястреб, ни сорока, ни ворона тут не появляются.
– Понятно…
– Это у нас летняя кухня, – показала хозяйка на обшитый плоским шифером домик справа, – это мастерская, – широкий жест на добротное дощатое строение слева, – вон летний душ, – указала на большую бочку, стоявшую на конструкции из мощных брусков, стенами которой служили листы старого шифера, – а вот и огород, – она распахнула калитку, – проходите, не стесняйтесь.
