Все мои знакомые убеждали меня не делать этого и не лезть не в свои дела. Немного позже я понял, что мой телефон прослушивается, а за мной ведут слежку. Об этом я уже упоминал в самом начале книги, написание которой пришлось на 2017 год. На этот момент написания книги у меня не было каких-либо подтверждающих фактов или документов этому, и любой врач-психиатр мог сделать вывод о том, что у меня был бред преследования или мания преследования. Однако, год с небольшим назад, мне в руки попался судебный документ, в котором указано, что мои знакомые подозреваются в убийстве, а раз я с ними знаком, то необходимо поставить мой телефон на прослушивание, и, в результате, именно этот судебный документ (постановление), даёт право и разрешает прослушивать мой сотовый телефон, как раз на период 2010 года, и именно лета. Этот, казалось бы, незначительный момент, ставит меня в двойственную ситуацию. С одной стороны, бред преследования у меня у меня всё-таки был, но, с другой стороны, я его чётко и конкретно «облёк» в материальную форму, и, таким образом, невидимое и незримое подглядывание, я в уме соотносил с преследованием сотрудниками полиции.
Один единственный момент, который не давал мне покоя в размышлениях, был такой. Однажды я вышел из дома, и, стоя спиной к косогору, почувствовал «взгляд в спину». Я обернулся к косогору, и увидел, что это насыпь земли, примерно метров пять высотой, на вершине которой стоял одноэтажный барак (длинный старый дом). Сама траектория взгляда, была не со стороны дома на возвышении, а именно, со стороны ома на возвышении, а именно со стороны косогора. Я отвернулся назад с мыслью «ну и пусть подглядывают» (имея ввиду про себя, что пусть подглядывают сотрудники полиции), но уже потом, впоследствии, после обожествления, при прочтении симптомов «бреда преследования», я перебирал по памяти все те моменты, когда я думал или чувствовал, что за мной подглядывают. Все моменты я так или иначе мог списать на то, что за мной действительно подглядывали сотрудники полиции, где два раза я и сам за ними подглядывал в бинокль, пока они меня подкарауливали, и один раз я конкретно знал, какая точно машина за мной передвигается, пока я ехал на своей, и намеренно проезжал через дворы домов таким маршрутом, которым бы точно никто не поехал, но и эта машина двигалась за мной. Момент с косогором, я мог бы додумать и так, что та, например, вырыли окоп, уложили сотрудника и сверху замаскировали чем-нибудь. Я видел множество способов маскировки как одного сотрудника, так и целых отрядов спецназа, но во всех случаях на то были какие-либо обстоятельства, требующие этого. В моём же случае, каких-либо обстоятельств, для «такого» маскирования сотрудника не было. Таким образом, я делаю вывод о том, что бред преследования всё-таки был, но он был наложен на реальное преследование и, таким образом, весь бред преследования я отнёс к реальному преследованию, не поняв на тот момент, что у меня бред преследования из-за реального преследования.
Этот момент я намеренно отшлифовываю для того, чтобы по возможности более точно передать своё субъективное восприятие своего понимания ситуации на тот период времени. Это необходимо для более чёткого и точного понимания всего того, что происходит с человеком, во время практики на пути к истине.
В йоге множество раз мне попадалось упоминание о том, что нечистые духи, демоны и прочая нечисть активируется ближе к полуночи, и именно поэтому не рекомендуется делать какие-либо практики в полночь. Однако при этом, не раскрывается понимание того, каким образом влияют демоны, что они конкретно могут, в чём выражается и как проявляется их влияние.
