– Кто это сделал?
– Мэй, я не думаю, что это то, о чём стоит тебе сейчас беспокоиться. Помоги матери и Энж, – отвечает эльф.
Я молча проглатываю тот факт, что меня хотят отправить в дом рыдать и предаваться горю вместе с женщинами:
– Это из-за той чаши, которую вы должны были перевезти?
Вижу удивление на глазах Чарли и понимаю, что попала в точку.
– У нас нет секретов от Мэй, – поддерживает меня Эрик.
Вокруг снуют люди Томми, думаю, этой ночью, да и многие последующие, мы будем ночевать тут не одни.
– Раз чаша так нужна этим уродам, мы должны получить её. Где она? – я безжалостно, почти агрессивно, сверлю Чарли глазами.
Он сглатывает и отвечает:
– На острове Святого Митаджело. Её должны отправить кораблём завтра ночью.
– В понедельник должна состояться сделка по покупке земли. Если Ревьелло не получит чашу к этому моменту, договор будет расторгнут, верно?
– Томас и это тебе рассказал?
– Мы должны сделать все, чтобы сделка состоялась. А ты Чарли займёшься всеми теми делами, которые Томми любит держать в секрете.
– О чём ты, Мэй? Какие дела? – притворно удивляется эльф.
– Ты знаешь, о чём я: контрабанда, торговля запрещёнными артефактами, чем вы там ещё занимаетесь? Я знаю, что ты его правая рука в тех вопросах, когда бизнес выходит за рамки закона.
– Мэйлин, Томми не понравится…
– Что сестра впутывается в это всё? Ему не понравится, если он очнётся, а ты всё испортил, Чарли, не смог сохранить его бизнес, разрушил то, что он строил годами.
Не «если очнётся», а «когда» поправляю себя мысленно.
– Хорошо, Мэй, я сделаю, как ты говоришь.
– Эрик, все отчёты по ипподрому будешь теперь направлять мне.
Брат кивает, уголки его губ опущены, я понимаю, что он просто не справляется со всем этим. Это там, на улицах старого города, он Эрик Солиер, крутой парень, а дома он двадцатишестилетний мальчишка, привыкший, что старший брат всегда рядом и поддержит в трудную минуту. Томми всегда был лидером, всегда вёл людей за собой.
Господи. Как же тяжело, мне хочется выть. Видимо, что-то отражается в моём взгляде, потому что Чарли привлекает меня к себе, осторожно обнимая за плечи:
– Всё наладится, Мэй. Он поправится.
Я отстраняюсь, сухо киваю и направляюсь в дом. Заглядываю на кухню, мать готовит чай для Энжи. Мы сидим и молчим, не в силах сказать друг другу хоть что-то. Все понимают, что произошло. Долбанный ответ витает в воздухе, пропитывая смертельным ядом все стенки моего родного дома. У Томаса Солиера было много врагов как в старом, так и в новом городе, но это сделали не веррики. Это сделали драконы. Ненависть клубится, переворачивая всё моё нутро. Они за это заплатят.
Я поднимаюсь наверх, в свою комнату, переодеваюсь в толстовку и мешковатые штаны, выхожу на улицу и быстрым шагом выхожу к морю, чувствую, как ветер подхватывает непривычно длинные волосы.
Подхожу к воде, опускаю туда ладони, словно пытаюсь смыть с себя этот день. Закрываю глаза, представляя, как эти твари будут гореть в горнилах преисподней. Я сама их туда отправлю. Они просто не знают с кем связались. Я буду использовать любые способы, любые возможности. Я положу свою жизнь, чтобы уничтожить их. Томас будет отомщён.
Вынимаю руки из воды и провожу ими по лицу. Понимаю, что на губах застыла жуткая улыбка. Во мне больше не осталось ничего хорошего.
Поднимаюсь на ноги и плетусь по берегу, дыхание постепенно выравнивается, вдалеке сверкает, бросая яркие всполохи на тёмное ночное небо, новый город. Ненавистный прогресс, который дали нам драконы.
