Спустя ещё неделю, проверяя по пути на работу электронную почту, я вижу ответное письмо от Мелиссы. Дыхание тут же замирает. Взгляд падает на начало письма, где стоят сплошные восклицательные знаки после моего имени. Я забываю, как дышать, и дрожащей рукой открываю ответ Мелиссы. Не успеваю даже вникнуть в короткий, но эмоциональный текст – иначе откуда столько восклицательных знаков? – как Мелисса звонит сама.
– Алло? – робко отвечаю я, прикрывая микрофон телефона ладонью. – Доброе утро, Мелисса.
– Роуз! – радостно кричит она. – Ты мне нужна сегодня же! Срочно! Это очень-очень срочно!
Я потеряла дар речи и могла лишь мычать что-то неразборчивое. Салон автобуса показался душным, ноги подкашивались. Мне хватило ума уцепиться за поручень и выскочить на улицу. Теперь до работы придётся идти быстрым шагом, чтобы не опоздать, но мне явно стало легче.
– Ты меня слышала? Нервничаешь? – Мелисса забрасывала вопросами, на которые я не успевала отвечать. – Слушай, понимаю, столько эмоций, мы так этого ждали, поэтому я кладу трубку, ты приходишь в себя и обещаешь быть как штык сегодня в три, договорились? Адрес сейчас пришлю, – она сделала паузу и повторила: – Ты меня слышала?
Меня хватило только на бестолковое «ага».
– Отлично, тогда до встречи.
Следующие пару минут я приходила в себя и всеми возможными способами проверяла, не сон ли это? Вдруг я сплю и всё это не по-настоящему? Пока я пялилась на свои ладони – говорят, они не будут чёткими, если ты спишь, – позвонила Энди и спросила, где меня носит? Чёрт, не хватало только на работу опоздать! Тогда меня точно не отпустят к трём! Я спохватилась и рванула к торговому центру. Не терпелось сообщить обо всём Энди и Броуди. От радости просто разрывало и, наверное, я бежала вприпрыжку.
На эскалаторе столкнулась с Ташей. Впереди толпой стояли ребята с ноутбуками и что-то бурно обсуждали. Обойти их не получится, да и я успела вовремя, до открытия ещё целых восемь минут. Из груди вырвался выдох, плечи наконец расслабились.
– Что это с тобой? – Таша ловила мой взгляд. – Что-то случилось? Повысили?
– Типа того, – улыбнулась я. – Сегодня отличный день!
– Да? – её глаза загорелись. – А что случилось?
– Потом скажу. Не хочу спугнуть удачу.
– Расскажи! – в порыве она схватила меня за плечи, но быстро сообразила и убрала руки. Таша покраснела. – Ты любишь обниматься? Я очень контактная, знаешь ли, – сообщила она прежде чем повиснуть на мне и засмеялась: – Не могу сдержаться!
– Не очень, – я невольно напряглась, отталкивая её. – Не люблю, когда меня трогают.
– Ой, тогда извини, извини, – она махала руками, но будто всё равно пыталась до меня дотронуться. – Знаешь, Роузи, я такая эмоциональная! Ничего, если я буду звать тебя Роузи?
– У меня есть имя. Меня зовут Роуз. Никак по-другому. Только Роуз.
– Какая-то ты злая, – отшатнулась Таша, старательно делая вид, что обиделась. – Ладно. Раз уж у тебя такой хороший день, пусть он будет всё ещё хорошим. Неважно, что мне ты его уже испортила.
Кому-то строгость с конкретной формой имени покажется дурной высокомерной замашкой, чем-то неразумным и заносчивым, кто-то скажет «надо быть проще», а для меня это важно. У меня есть имя, и оно звучит так, как я представляюсь. Честно говоря, сама не знаю, почему другие формы имени меня выводят из себя. Конечно, есть люди, которым редкие вольности легко сходят с рук, но Таше не входит в их число. И чем дольше я смотрела на Ташу, тем больше я закипала. Да, я бываю вспыльчивой, но не настолько же?
