– Нет.
Она взяла мои руки и провела ими вдоль своего тела до грудей, потом замкнула их вокруг шеи.
– Дженнифер…
Она провела мои руки вдоль своего тела, к бедрам.
– Я хотел бы остаться честным мужчиной.
– Слишком поздно.
Она меня тянула к полу. Я оказался лежащим на ней в одежде. Сбросил с себя одежду одну за другой и подумал с грустью о мешочке с презервативами, оставленном в саквояже. Потом я прижался к ее телу. Я хотел что-то сказать.
– Защитительная речь потом, – сказала она и своим поцелуем заставила меня замолчать.
Ее мускулистое, гладкое тело было послушно моим движениям, руками я ощупывал ее бедра, которые она сжимала, согласно древнему инстинкту женщин, которые сжимают их, чтобы лучше открыть потом, я оказался в тисках ее ног, которые она сжимала вокруг моих бедер. Я начал проникать в нее потихоньку – она была узенькой, тонкой, у меня было впечатление, что я прокладываю тоннель в бархате. Она и испытывала, и втягивала меня. Я был уверен, что у нее единственное желание – добиться того, что она хотела. Этот затребованный, спровоцированный и исполненный акт должен был завершить то, что она одна лишь знала. Вскоре я взорвался внутри ее.
Она держала мое тело в своем, искала мои губы и в полной тишине испытала оргазм. Потихоньку я освободился. На четырех лапах я еще раз стукнулся, она терлась об меня, ее влажное тело опять отдавалось мне. Я схватил ее за бедра, мускулистое тело ее трепетало под моим весом, и я овладел ею, взобравшись на нее верхом. Она рухнула подо мной и еще раз испытала оргазм.
С редким дыханием, но чистым голосом она заявила:
– Нас сейчас будут искать.
Она встала, наступила мне ногой на руку и включила свет. Два бра по обе стороны от зеркала излучали неяркий свет. Она одевалась. Я тоже, как вор. Джинсовые брюки и куртка – недолго набросить, но смокинг…
Она поправила свою юбку с кринолином.
– Король Дагобер мог бы дать нам совет, – сказала она. – Валерия рассказала мне историю о славном короле Дагобере.
Я боролся с моей рубашкой, пуговицы на которой бунтовали.
Дженнифер позвала меня, сдерживая смех:
– Помогите мне. Я не знаю, как я сняла мой… мой… мой (она держалась за бюст какого-то видного деятеля, установленный на постаменте)… корсет.
С шеей, стянутой воротником, который я все-таки приладил, я подошел к ней, чтобы застегнуть верх ее одежды.
– Тут шнурки, – бормотала она. – Я как ботинок какой-нибудь, сжимайте, сжимайте…
Наконец, одевшись, мы осмотрели друг друга.
– Запонка от манжетки на полу, – сказала она.
Я поднял ее.
– Подождите, я сделаю.
Пока возилась с запонкой от манжетки, она продолжала подводить итог моей жизни:
– Вы не женаты, это уже хорошо.
– Чем?
– Экономите время…
Она поправляла парик в мутном зеркале.
– Кто вам это сказал?
Я боролся с узлом галстука. Пряжка перевернута.
– Я помогу.
Она меня задушила.
– Гарри сказал, что вы разведенный…
– Дженнифер… Я должен признаться вам… Гарри… Отпустите этот узел!
– Вот так! Мне удалось! Давайте проверим. Хорошо! Думаю, мы можем вернуться к гостям.
– Дженнифер, должен вам признаться…
– …что у Гарри была гениальная мысль?
– Сопровождать вас в Лонг-Айленд.
– За пятьдесят тысяч долларов в качестве вознаграждения, не так ли?
Я почувствовал небывалое облегчение.
– Вы знали это?
– Ну да. С тех пор, как я не соблюдаю никаких правил корректности и благовоспитанности, я читаю письма, не мне адресованные, и слушаю беседы предполагаемо секретные. Я знала, что вам заплатят за то, что вы будете присматривать за мной.
