— Я поняла. Все как у всех, но есть
дефектик, типа шестого пальца на ноге.
— Не дефект, а дар. Как минимум, мы можем
обойтись без сериалов и исторических
фильмов, — Алиса усмехнулась. Ты сама
увидишь плюсы, когда новости улягутся
у тебя в голове.
— Пока что я вижу
только минусы.
— Значит, плохо смотрела.
Или характер такой — замечать только
негатив? Тогда тебе к психологу. Кстати,
у нас есть специалисты. Понятно, что ты
засветилась по полной и скрыть уже
ничего не получится?
— Понятно.
—
Лиза, тебе не интересно, как тебя отыскали?
Я думала, что это будет главным вопросом.
— Наверное,
мне стоит это знать, чтобы не проколоться
где-нибудь еще, раз уже подобные
способности нужно держать в секрете, —
девушка пожала плечами.
— У нас есть
оперативный отдел. Сотрудники отслеживают
новости, патрулируют улицы. Есть особые
дома, их история слишком наполнена
событиями, они стремятся поделиться ею
с человечеством. Там мы бываем чаще,
потому что такие места притягивают
непроснувшихся.
— И площадь — одно
из них, — полуутвердительно-полувопросительно
сказала Лиза.
— Ага. Так что странная
посетительница кафе, которая работает
в архиве, быстро привлекла внимание
наших оперативников.
— Я там обедаю
уже полгода. Это быстро?
— Заметили
тебя три месяца назад. Проверяли,
действительно у тебя есть дар или ты
просто городская сумасшедшая.
— Ну
спасибо, — Лиза почувствовала себя
уязвленной. — А кто в этой секте ты?Откуда
желание помочь душевнобольной?
— Я
не совсем в секте. Я ренегат, еретик и
диссидент.
— Три в одном бывает только
кофе. Ты не ответила на вопрос.
—
Помочь хочу просто потому что у меня
есть совесть и я добрый человек. Еще не
люблю, когда разбрасываются талантами,
даже чужими. Ну и хочу поймать преступника.
— Павел не преступник.
— Я не сказала,
что хочу поймать Павла, но твои аргументы
в его защиту готова выслушать.
— Алис,
не надо одолжений. Ты очень хочешь этих
аргументов, — Лиза голосом выделила
слово «очень». — Давай говорить
конкретнее. Если речь про убийства, то
кого, когда и за что.
Алиса вздохнула.
Подняла руку, словно собираясь
перекреститься и нырнуть в откровенность,
как в ледяную прорубь, но лишь поправила
непослушную прядь.
— Мы с тобой в
похожих условиях — когда вроде бы этому
человеку доверять не стоит, но других
вариантов судьба не предложила. Тебе
не с кем разделить свою боль. Мне не у
кого искать поддержку, потому что я
сейчас изгой. А была руководителем
оперативного отдела. Год назад я по
ошибке стерла память очень талантливой
практикантке в моем подразделении, —
она достала с верхней полки ром и добавила
себе в чай. — Нужно было заглушить дар
пожилому мужчине. Его жена умерла, дети
давно разъехались. Он вышел на пенсию
и внезапно «проснулся». В психушке, как
водится, поставили диагноз и принялись
лечить, но таблетки не помогали. Дедуся
страдал, считая, что у него галлюцинации.
Задание простейшее, справился бы и один
человек, но надо было натаскивать
девчонку, так что пошли втроем: я, Герман
и Дашка. Германа взяла для подстраховки,
опытный сотрудник. Дар глушится
специальным напитком. Схема обычно
такая — подошли поближе, укол стирателя,
ждем, когда человек очнется, даем попить
«водички», отправляем домой. В тот раз
со стирателем шла я. В самый ответственный
момент Герман меня ущипнул, и от
неожиданности я заорала. Дед оглянулся,
увидел шприц... А дальше как в дурном
сне: дед побежал от меня, Дашка ему
наперерез, Герман за нами. Надо было
остановиться, но я не поняла, что
происходит. Догнали клиента мы все
одновременно. Герман схватил меня за
руку и весь препарат достался Дашке.
Угадаешь, кто влил ей заглушку?
