– Шагай прямо, не ошибёшься, – напутствовала девица, когда двери лифта разъехались.
Катя бочком протиснулась к выходу и кашлянула, чтобы продышаться от табака и пыли. Пальто сняла и перебросила через руку. Осторожно поцокала каблучками по скользкому полу.
Навстречу прошли двое мужчин. Они прервали беседу и проводили девушку заинтересованными взглядами. Ещё ни разу на неё не смотрели так. «Гм, занятно. Всего-то и стоило, что надеть платье поинтересней да сменить прическу. Или дело в другом?»
Тридцать пятый кабинет оказался заперт. Меркулова подёргала ручку, постучалась, но никто не ответил. Растерялась. Замерла. Вдруг изнутри послышался зычный женский голос:
– Иду, иду!
Дверь открыла полногрудая дама, похожая на оперную певицу – статная, с чёрными буклями на голове. Тёмно-красное платье с люрексом, источало аромат духов «Красная Москва». Из-под необъятной плиссированной юбки выглядывали гротескно-тонкие щиколотки.
«Оперная певица» отступила и сделала приглашающий жест, исполненный воли и грации. Меркулова вошла, почувствовав себя марионеткой.
– Какая вы красавица! – произнесла дама вместо приветствия, – И глаза умные. Очень интересно побеседовать с вами.
Она сощурилась в улыбке и протянула пухлую руку. Меркулова растерялась от такой гаммы эмоций, но поспешила ответить на рукопожатие. Встречающая придержала её ладонь чуть дольше, чем полагалось, и едва заметно подмигнула. Казалось, хочет то ли успокоить, то ли приободрить. В облике «певицы» появилось что-то дружеское и домашнее. Она даже напомнила Кате заботливую няню, которая может крепко обнять и погладить по голове. Такие говорят детям, да и взрослым тоже: «Забудь о неурядицах! Всё неважно. Выпей молока с печеньем – станет легче.»
– Простите, – дама чинно сложила ладони на груди, там, где сердце. – Не подумайте, что пытаюсь перед вами заискивать. – громкий и певучий голос вполне соответствовал её внешности.
– Вы Римма Александровна? – решила уточнить Меркулова.
Мало ли, вдруг забрела не туда? Сомнения и впрямь возникли. Никакой школы или детского центра тут не наблюдалось. По крайней мере, пока. Только голые стены, покрытые свежей побелкой. В коридоре – гора обоев и банок с краской. В воздухе – аромат свежего дерева, клея и ещё бог знает чего.
– Всё верно, я Римма Александровна. – ответила женщина и добавила, – Как видите, у нас ещё ремонт.
– Кто там? – вдруг послышался из глубины коридора ворчливый мужской голос.
– Вениамин Андреевич, к нам на собеседование пришли. Очень милая девушка. Школьный учитель.
Послышалось шарканье. В мужчине Катя сразу распознала врача – худой, невысокий, слегка сгорбленный, сосредоточенный взгляд сквозь очки в роговой оправе. Не хватало только халата. Казалось, будто Вениамин Андреевич только что его снял.
– Рад знакомству, – деловито кивнул мужчина
Катя осторожно спросила:
– Вы имеете отношение к медицине?
Он усмехнулся, а Римма Александровна посмотрела на девушку с уважением:
– А вы проницательны, Катенька. Вениамин Андреевич – профессор кафедры детской неврологии и почётный эксперт в «Институте мозга».
Катя всплеснула руками:
– Точно! А я всё думаю, откуда мне знакомы ваши имя и отчество? Вениамин Андреевич… Вéчеров?
– Вы правы, – мужчина глянул поверх очков. – Я Вениамин Андреевич Вéчеров, а это моя жена – Римма Александровна.
– Какая честь познакомиться с вами лично! – Меркулова чуть не задохнулась от волнения. – Вы пишете книги о детском развитии. Я прочитала несколько. Применяю ваш опыт, когда работаю с учениками.
