В центре директорского кабинета стоял внушительный стол. Увидев его, девушка вздрогнула. Он напоминал бандитские могилы, которые видела на кладбище, когда навещала родителей: грозные, вызывающе дорогие, все как одна – из чёрного гранита. Стол не был чёрным, скорее, тёмно-бурым. Но впечатление производил похожее – будто создан для жёстких переговоров, когда стороны готовы грызть друг друга насмерть.
Катя подумала, что если собеседование будет проходить за этим столом, она его точно провалит. Однако опасения не оправдались. В левой части кабинета обнаружилась уютная гостевая зона с креслами и журнальным столиком. Туда Вéчеровы и пригласили девушку.
Чайник, похожий на арбуз, выдыхал из носика пары мелиссы. На белой салфетке хороводом расположились три фарфоровые чашки, похожие на маленькие скульптуры. Под каждой – золочёное блюдце-лодочка.
Катя придвинула к себе одну из чайных пар и с удовольствием постучала по ней ногтем. «Роскошная посуда! С такой можно в сарае пить дождевую воду и чувствовать себя как в ресторане. Хотя покупать дорогие плошки – явное излишество. Особенно для меня. Гости заходят редко ко мне, а себя зачем баловать лишний раз?» Посередине стояла тарелка с горкой кремовых пирожных и девушка проглотила слюну. «Меня встречают как очень важную персону», – подумала Меркулова.
Ей ещё не приходилось бывать на собеседованиях. В школу чуть ли не за ручку привёл преподаватель из университета. Директор задала несколько формальных вопросов и Меркулова приступила к обязанностям. Сейчас ситуация была другая. Девушку оценивали, и она не слишком понимала, как себя вести.
Кресло было слишком мягким и низким, поэтому Катя села подальше от спинки. Как примерная школьница, сдвинула колени вместе и положила сверху ладони. «Я им понравлюсь. Понравлюсь. Обязательно понравлюсь.» – повторяла она про себя.
Римма Александровна захлопотала, разливая чай по чашкам. Ещё сильнее запахло мелиссой. Дачный аромат, знакомый с детства, не успокоил, а, напротив, встревожил. Меркулова боялась расслабиться, впасть в состояние дремоты и оттого показать себя не с лучшей стороны.
Вениамин Андреевич поправил очки, положил перед собой солидный блокнот в кожаном переплёте и ручку. Собеседование началось. Вéчеровы попросили рассказать о себе. Девушка готовила этот ответ, даже записала на бумажке и выучила. Но сейчас внутри будто до предела натянули металлическую струну.
«Спокойно, без паники. Ничего не случится. – она сцепила руки на коленях. – Только бы пальцы не дрожали. Только бы не начать заикаться.»
Катя вгляделась в лица Вениамина Андреевича и Риммы Александровны. Нет, всё в порядке. Её волнение, похоже, осталось незамеченным. Надо постараться выровнять дыхание. Где-то давно девушка читала, что это помогает. И правда. Вот удалось, наконец, разомкнуть губы и рассказать, как несколько лет работала в школе. Начало было положено, хотя тревога не уходила.
Римма Александровна тоже до недавнего времени, оказывается, работала учителем. Стала забрасывать вопросами. Говорить о деле намного проще, и Катя вздохнула с облегчением. Про учеников она могла рассуждать часами, знала, как помирить драчунов, успокоить капризников, как за пять минут привести в чувство взбаламученный класс. Непримиримые хулиганы усердно выполняли задания под её строгим взглядом. Даже опытные коллеги то и дело обращались за помощью и советом. И на короткий миг Меркулова почувствовала, будто не на собеседование пришла, а на чаепитие к друзьям.
