– Погоди, умоюсь вначале. – Меркулова глянула на часы, – Только поскорее. Мне пора.
– Ну чего там у тебя с работой? – проворчала Вика, пристраивая дочь в колыбельку.
– Мало платят вначале…
– Тю-ю… тогда не за что бороться! Не шляйся на встречи со скупердяями. Время ещё на них тратить! – Вика прошествовала в ванную, закутываясь в халат.
– Нет, не в этом дело, – голос у Кати сбился. Девушка сделала несколько шагов вслед за подругой, – Вика, ты не так поняла… Я вечером расскажу.
Стрельцова включила душ и запела.
– Ну вот, – вздохнула Меркулова и отошла к окну.
Стекло обожгло морозом январской улицы. «Ну и ладно, может, голова остынет от бурлящих внутри мыслей. Итак, подруга считает, что если платят мало, то и время нечего тратить. Что ж, выходит, если я отказалась работать в детском центре, то поступила вполне в духе Стрельцовой. А Вика всегда всё делает себе на выгоду. Значит, наверное, и я в итоге получу плюс. Только где этот плюс? Где работодатели, готовые платить сразу и много?»
Шум воды стих и Катя крикнула:
– Вика, я, наверное, продавщицей газет наймусь.
Вика распахнула дверь ванной так, что пробила вмятину в стене:
– С ума сошла?!
Катя вжала голову в плечи.
– Там платят в два раза больше, чем в школе.
– А-а… тогда понятно, – протянула Вика и снова скрылась в ванной.
– Понятно. – поморщилась Катя. Поцеловав девочку в лобик, аккуратно поправила одеяльце, а малышка сонно завозилась.
– Тише, тише, лапонька. Вечером я к тебе вернусь и мы обо всём поговорим, – прошептала девушка и выскользнула из квартиры.
Она не видела, как перед этим Вика снова выглянула и тайком наблюдала сцену прощания. Глаза подруги от изумления округлились, точно два абрикоса: «Что ей до этой девки?»
Торговка порадовала Катю, что «Сергей Васильевич, красавец-мужчина» не пришёл, занят по уши, но она сама сейчас за директора и ей разрешили нанимать сотрудников. Если девушка готова, можно приступать хоть сейчас.
«Просто приняли – легко избавятся. – подумала Катя, – Официального трудоустройства мне не предложили. Стоило ради этого выстригать чёлку?»
В школе Меркулова написала заявление об уходе. Директриса только поджала губы и потребовала сдать дела. Близких подруг на работе так и не сложилось. Никто не отговаривал. Девушка тосковала.
– Я одна и никому не нужна, – вполголоса напевала Катя. – Впрочем, разве не любой человек вертится в одиночку в завале неурядиц?
Меркулова дотянула до выходных. Хорошо, что в школе установили две недели отработки. Несмотря на неприветливость коллег, уходить не хотелось. Ученикам Екатерина Андреевна пока ничего не говорила, но непостижимым образом все они знали о её скором уходе.
– Почему вы нас бросаете? – скулили ребята.
– Я не бросаю, детишки. Просто есть одна крошечная девочка, которой моя помощь нужна ещё больше.
– А что за девочка? Как её зовут? – продолжали любопытствовать дети.
– У неё пока ещё нет имени…
– А разве так бывает?
– Вика, ты выбрала имя для дочки? Её регистрировать пора. – сказала Катя вечером.
– Помню, что надо! – огрызнулась подруга, – Мне некогда думать.
– Ты исключительная мамаша! Как – некогда?
– Скучно. Я вообще не хотела, чтобы эта сопливка родилась.
– А по-моему, это чудо, когда у тебя есть дети.
– Какое чудо? Она мне всю жизнь испортила! Не будь её, я ходила бы по ресторанам, с шикарными мужчинами, в дорогих шмотках. А вместо этого гнию в каморке, превращаюсь в тусклую тётку. И ничего не могу: ни ванну принять, ни кофе выпить. Нормальные сигареты забыла, когда пробовала. Чешусь вся, себе противна.
