Постепенно все угомонились. Один за другим попадали будущие ватажники, как бойцы на поле брани. Это было их последнее гульбище. Ночью явились вербовщики с «Енисей-золота» и бесцеремонно, обыскивая пьяных мужиков, забирали у них документы, оставляя записки с адресом, куда утром явиться на сборы.
Летние ночи здесь коротки. Можно сказать, что их вовсе нет. Солнце во время ночного хода подсвечивает горизонт, и оттого вечерняя зорька плавно переходит в утреннюю.
Наступило утро. Одновременно грустно и смешно было наблюдать друзьям за мужиками. С вечера буйные, гонористые, как боевые петухи, сейчас, пропив последние деньги, без документов, с больными головами, они плелись к месту сбора в надежде получить небольшой аванс и поправить здоровье.
Суровы артельные законы. Завербованные подписывают документ, заставляющий работать их весь световой день, весь сезон, на который завербовались. Запрещается пить и бунтовать. За всё установлены штрафы. Причём зачастую один из начальников потихоньку может продавать по баснословным ценам водку, а другой их штрафовать за пьянку. Все грехи записываются начальством в журнал, и когда наступает время расчёта, многие остаются у разбитого корыта. Очень тяжелы эти сезонные деньги. Да и получивший не всегда довозит их до семьи. Сильно велики соблазны после сезонного воздержания. Начинают гулять в посёлках, угощать всех в округе, обворовываются собутыльниками, и в пору опять наниматься.
Завтрак всем очень понравился. В те времена столовые в северных посёлках были весьма толковые. Блюда готовились наваристые, вкусные. Такую окрошку, борщ, котлету, рагу не сыскать нынче ни в одном общепите. Всё было натуральным, даже то, что ели сами животные, и то, чем питались злаки на земле. А если повезёт, и нарвёшься на пельмени, то запомнишь их на всю жизнь. Сколько ни стараешься, в городе такие ни за что не получаются.
Машина пришла ближе к обеду. Это был властелин местных дорог ЗИЛ-157, в простонародье именуемый Трумэн, а иногда ступа. Наш народ всегда был благодарным, оттого и давал названия от сердца. Машина уникальная, не зря она столько десятилетий бегает по ухабистым сибирским трактам.
Дорога предстояла дальняя. Надо было проехать на этой ступе две с лишним сотни километров, а это не шутка при тамошних дорогах.
В кабине тут же разместились землячки и подруги водителя, причём трехместная водительская будка вместила пятерых женщин, а наша троица и случайные попутчики расположились в кузове.
Водитель – молодой, очень подвижный и худощавый парень, наверно, сразу после армии. Для поднятия духа у пассажиров весело заявил:
– Я тут король трассы! Мигом доберёмся! Если международное ралли типа Дакар устроить здесь, то я на своём Трумэне без сомнений стану чемпионом мира.
Не прошла и четверть часа, а у наших друзей рассеялись на этот счёт все сомнения. Машина неслась с огромной скоростью, особенно на спусках. Порой казалось, что она отрывается от земли всеми своими колёсами. Грохот и скрежет металла разносился по всей округе.
Иногда, чтобы сократить путь или объехать завал, машина сворачивала с дороги, взбиралась по бездорожью в гору, а потом неслась вниз, причём под таким углом, что даже отважные сердца парней замирали от страха.
Сидеть в кузове было невозможно, ехали, а точнее скакали, стоя, держась за борт кузова. Небольшая остановка, чтобы подлить воду в радиатор, и скачка продолжается дальше.
