Читать онлайн Альбина Мурзаева - Исчезнувшая в небе

ПРОЛОГ: ПУСТОЙ НЕБОСКЛОН

«Я вернул океану его серебро. Он оставил мне тишину – ту самую пустоту, что кричала когда-то 'Ищи!'. Теперь я знал: искать было нечего. Даже пепел лжи оказался лишь пеплом.»

Они похоронили ее в пустом гробу. Песок церемонии хрустел на зубах, холодный ветер с Атлантики рвал слова пастора, превращая их в бессмысленный шепот. Алекс Хейвуд стоял у края ямы, впиваясь взглядом в полированный красное дерево, опускаемый в сырую землю. Внутри не было тела. Не было даже горсти пепла. Только символичность. И пустота. Невыносимая, кричащая пустота.

Рейс EA 451… трагическая потеря… наши сердца с вами…

Он не слышал. Он видел только ее лицо. Не то, застывшее в оцепенении горя на фотографии у гроба, а живое. Смеющееся на пляже под палящим солнцем прошлым летом, когда она обнимала его за шею, мокрая от моря, а он корчил рожу в камеру. Солнце, соль на губах, ее голос, звенящий как колокольчик: Перестань, Алекс! Я же потом эту фотографию поставлю на рабочий стол! Теперь на ее рабочем столе стоял медвежонок Тэдди, глупо улыбающийся в пустоту. А на столе Алекса лежал тот самый снимок в деревянной рамке – тяжелый, холодный, как надгробный камень. Символ всего, что превратилось в прах. Они сказали: Исчезла.Словно стерли ластиком с лица земли. Самолет – Аэробус А330 с двумястами двадцатью девятью душами – растворился в небе над Северной Атлантикой через семнадцать минут после взлета. Ни обломков. Ни сигналов бедствия. Ничего. Как будто невидимый великан щелкнул пальцами, и все перестало существовать. Экстремальные погодные условия… сдвиг ветра… трагическая случайность…Случайность. Алекс сжал кулаки в карманах дорогого, но внезапно неудобного черного костюма. В кармане он ощущал острые грани рамки с фото. Ее последний подарок – серебряный кулон в виде совы – она унесла с собой в полет. Мудрый, как ты! – смеялась она. Теперь и сова исчезла. Растворилась. Оставив после себя только эту зияющую, немую пустоту в его груди, в его жизни, в этом гробу. Он посмотрел на небо над кладбищем. Оно было низким, серым, безучастным. Таким же, как в день, когда она улетела. Когда он стоял у огромного окна аэропорта, слушая ее последний, чуть нервный смех в трубке: Буря… увлекательное приключение… люблю тебя! Люблю тебя. Эти слова теперь висели в пустоте, как проклятие. Последний призрак той жизни, которой больше не было. Пастор закончил. Люди начали расходиться, бросая на него взгляды – сочувственные, любопытные, неловкие. Алекс не двигался. Он смотрел на пустой гроб, покрытый первой лопатой земли, и чувствовал, как крик нарастает где-то глубоко внутри, в самой сердцевине той пустоты. Крик, который не мог вырваться наружу. Крик одного-единственного слова: ИЩИ! Он еще не знал, как. Не знал, с чего начать. Не знал, что искать в кромешной тьме неведения. Он знал только, что не вынесет этой пустоты. Не вынесет тишины, где раньше звучал ее смех. Не вынесет жизни в мире, из которого просто… стерли Элинор Соломон. Он повернулся спиной к могиле, к пастору, к сочувствующим взглядам. Ветер трепал полы его пальто. В кармане кусочек дерева и стекла впивался в бедро – фото их счастья, ставшее обломком кораблекрушения. Призрак еще не вышел на охоту. Он только родился. Родился из пустоты гроба, из пепла обещаний, из немого крика отчаяния. Его тень была пока лишь его собственной потерей. Его целью – иллюзорной, как мираж в пустыне – было найти хоть крошечный осколок правды в этом абсурдном исчезновении. Алекс сделал первый шаг от могилы. Потом второй. Он не знал, что путь, на который он ступает, ведет не просто к истине, а к пропасти, где его ждет не тело любимой, а невыносимая правда о ее бегстве. Где серебряная сова не расплавилась в огне катастрофы, а стала молчаливым свидетелем величайшего предательства, оплаченного сотнями чужих жизней. Он шел. А пустота шла рядом, шепча одно слово: Ищи. Еще не зная, что найденная правда окажется страшнее любой смерти.

Глава 1. Разбитое Небо

Они похоронили ее в пустом гробу. А я остался жить с пустотой, которая кричала: «Ищи!». И я стал призраком живых, преследующим ее тень.

Холодный линолеум аэропорта Централ-Пойнт отдавал в подошвы ботинок Алекса Хейвуда мерзлой дрожью, несмотря на работающее отопление. Он прижал телефон к уху, пытаясь разобрать голос Элинор сквозь гул толпы и треск объявлений о задержках рейсов.

– …серьезно, Алекс, эта буря выглядит зловеще даже отсюда! – ее смех, легкий и чуть нервный, прорезал шум. – Пилот только что сказал, что нас ждет увлекательное приключение при посадке. Я бы предпочла скучное! Алекс протиснулся к огромному панорамному окну. За стеклом бушевала ранняя зимняя мгла. Снег, подхваченный порывами ветра, хлестал по взлетной полосе, сливая огни прожекторов в мутные желтые пятна. Рейс EA 451 на Лондон, ее рейс, должен был вылететь через двадцать минут. Сейчас он был лишь темным силуэтом в снежной пелене, к которому тянулся шланг заправщика.

– Все будет в порядке, Нора, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. Где-то глубоко внутри копошилась червяком тревога. Не из-за погоды. Из-за того, как она уезжала. Скоропалительно. После их вчерашней ссоры. – Пилоты знают свое дело. Доберись до отеля, выпей горячего чаю и спи. Завтра все будет яснее. Обещаю.

– Обещаешь? – в ее голосе прозвучала надежда, смешанная с усталостью. – Ладно. Я… я позвоню, как только приземлюсь. Если не усну раньше. Люблю тебя.

– Люблю, – ответил Алекс, и комок подступил к горлу. Он хотел сказать больше. Попросить прощения за глупые слова. Задержать ее хоть на минуту. Но очередь на регистрацию рядом с ним сдвинулась, кто-то толкнул его в спину сумкой. – Береги себя. Услышимся. Связь прервалась. Алекс опустил телефон, продолжая смотреть на самолет. «Увлекательное приключение». Черт бы побрал эту погоду. Черт бы побрал его гордость, не позволившую утром отменить эту командировку, настоять, чтобы она осталась. Он достал из кармана куртки прямоугольник полированного дерева. В рамке – их фото с прошлого лета: они на пляже, Элинор, загорелая и мокрая, смеется, обнимая его за шею, а он корчит рожу в камеру. Солнце, счастье, беспечность. Теперь рамка казалась тяжелой и холодной. Он сглотнул и сунул ее обратно в карман. Кофе. Нужен был адреналин и тепло. Он направился к ближайшей кофейне, втискиваясь в поток спешащих людей. Запах пережаренных зерен, шипение пара, гул голосов – все слилось в раздражающий фон. Он едва слышал свой собственный голос, заказывая двойной эспрессо. Пока бариста возилась с машиной, Алекс снова достал телефон. Запустил приложение с рейсами. EA 451. Статус: «Регистрация завершена. Ожидание посадки». Он обновлял страницу. Раз. Два. Внезапно статус мигнул и сменился. Красным. «Вылет задержан». Алекс замер. Не просто задержан. Красным. Обычно задержки были желтыми. Он ткнул пальцем в экран, открывая детали. «Причина: экстремальные погодные условия. Рекомендуется пассажирам оставаться в зоне вылета». Он выдохнул. Просто задержка. Далила Кейн, его клиентка, которой он должен был передать отчет лично в руки сегодня вечером, подождет. Пусть злится. Главное – Нора в безопасности, на земле. Он потянулся за стаканчиком с обжигающим кофе. И в этот момент его телефон взревел. Не звонок. Пронзительный, настойчивый вой авиационной тревоги, который он установил только для экстренных новостных оповещений. Ледяная струя пробежала по спине. Стаканчик выскользнул из пальцев, упал на пол, обдав ботинки коричневой грязью и осколками пластика. На экране телефона, поверх красной строки о задержке рейса, всплыло новое, короткое, страшное сообщение:

ВНИМАНИЕ: АВИАПРОИСШЕСТВИЕ. РЕЙС EA 451. ПОДРОБНОСТИ ПОСТУПАЮТ.

Мир вокруг Алекса – шум, запахи, люди – резко оборвался, как будто кто-то выдернул вилку из розетки. Звук вернулся на секунду: чей-то вскрик, приглушенный, как из-под воды. Потом снова тишина. Он уставился на экран. Буквы плыли, расплывались в красном тумане. EA 451. Ее рейс. Исчез. Слово из оповещения вонзилось в мозг ледяным осколком. Он не помнил, как набрал ее номер. Палец тыкал в иконку Элинор снова и снова. Автоответчик. Голос, такой живой всего десять минут назад, теперь звучал мертво и механически: «Вы дозвонились до Элинор Соломон. Пожалуйста, оставьте…» Он оборвал вызов. Набрал номер авиакомпании. Занято. Снова. Занято. По экранам аэропорта поползли экстренные строки: Просим пассажиров рейса EA 451… – дальше он не разобрал. Кто-то рядом громко всхлипывал. Женщина. Алекс стоял посреди лужи холодного кофе и осколков, телефон в бессильно сжатой руке, и смотрел в огромное окно, туда, где еще недавно был силуэт самолета. Теперь там была только белая, неистовая мгла. Пустота. Та самая пустота, что только что в цитате обещала стать его вечной спутницей. Она пришла раньше, чем он мог предположить. И закричала первым, немым, ледяным воплем. Телефон снова завибрировал в его руке. Незнакомый номер. Голос на другом конце был официальным, лишенным всяких интонаций, как будто читал по бумажке:

– Господин Хейвуд? Говорит оператор службы поддержки авиакомпании Евралиат. Мы пытаемся связаться с контактами пассажиров рейса EA 451, следующим рейсом… Алекс не дал договорить. Его собственный голос прозвучал чужим, хриплым от нахлынувшего ужаса:

– Элинор Соломон. Она была на борту. Где самолет? Что случилось?

Пауза. Слишком долгая.

– Рейс EA 451 покинул воздушное пространство аэропорта вылета, но… исчез с радаров через семнадцать минут после взлета. Поисково-спасательная операция начата немедленно. Ведется расследование. Вам следует… Исчез. Слово повисло в воздухе между ними. Не разбился. Не упал. Исчез. Как будто его стерли с неба.

– Где?! – перебил Алекс, и в его голосе впервые прорвалась ярость, смешанная с отчаянием. – Где он исчез? Куда смотреть? Где искать?! Еще пауза. Звук перелистываемых страниц.

– Предварительные данные… Последний сигнал был получен над Северной Атлантикой, примерно в трехстах милях к востоку от побережья. Координаты переданы береговой охране и…

Алекс уже не слушал. Он оторвал взгляд от мутного стекла, за которым бушевала тьма, и посмотрел на свои руки. Они дрожали. В одной – мертвый груз телефона. В другой, неосознанно сжатой в кулак, он ощущал острые грани деревянной рамки с их фото. Фото, где она смеялась. Где было солнце. Где не было этой всепоглощающей, кричащей пустоты. Оператор что-то говорил о центрах поддержки, о психологах, о необходимости сохранять спокойствие. Алекс медленно опустил телефон, прервав монотонный поток слов. Шум аэропорта накрыл его снова, но теперь он звучал как отдаленный рев водопада. Он сделал шаг. Потом другой. Оставив лужу кофе и осколки позади. Он шел к выходу из терминала, не видя людей, не слыша объявлений. В голове стучал только один вопрос, единственный, который имел значение, первый вопль той пустоты, что теперь жила внутри него: Как искать то, что просто… исчезло? Двери аэропорта разъехались перед ним с шипящим звуком, и ледяной нож ветра вонзился ему в лицо. Снег уже не падал – его швыряло горизонтально, колючими иглами, смешиваясь с соленым туманом, поднимавшимся с замерзшего залива где-то внизу. Алекс автоматически поднял воротник плаща, но холод проникал глубже кожи. Он прошел мимо таксистов, агрессивно зазывавших пассажиров, мимо групп людей, кутавшихся в куртки и торопливо загружавшихся в автобусы. Их голоса, смех, ругань – все казалось приглушенным, доносящимся из-за толстого стекла. Он слышал только свист ветра в ушах и тот вопрос, бившийся внутри черепа, как пойманная птица: Как искать то, что просто… исчезло? Он не пошел к стоянке такси. Не пошел к автобусной остановке. Его ноги, казалось, двигались сами, увлекая его по мокрому, подмерзающему тротуару вдоль пустынной дороги, ведущей от аэропорта. Фонари бросали на асфальт овалы тусклого желтого света, тут же съедаемые снежной мглой. Где-то далеко гудяли гудки судов, предупреждавшие о тумане. Над Северной Атлантикой. Там, где оно случилось. В кармане жгло. Он сунул руку внутрь, нащупал гладкое дерево рамки. Вытащил. Снежинки тут же начали таять на стекле, застилая их улыбки мутными каплями. Он сжал рамку так, что пальцы побелели от усилия. Исчез. Не разбился. Не упал. Исчез. Слово не давало ему опереться на привычные ужасы, на картины обломков, на хоть какую-то определенность. Оно оставляло дверь приоткрытой в адский коридор надежды-отчаяния. Может, катапультировались? Может, сели на воду? Но оператор сказал «исчез с радаров». Как призрак. Как ее голос в трубке – был, и нет.