– Не надо уходить, – сменила гнев на милость итальянка. – Я сильно пожалель.
«Ох уж эти женщины, – вздохнул про себя ротмистр. – Это какие ж нервы следует иметь? Правильно говорят, что не стоит смешивать личное с общественным».
А вслух негромко рассмеялся от детской наивности последних слов.
– Пожалель он, – прижав её головку к груди, передразнил Алексей итальянку.
Когда прошёл первый приступ примирения, и они лежали, расслабленно улыбаясь своим мыслям, в двери снова постучали.
– Пошёль к чёртовой бабушка! – взвилась Эммануэль. – Вызывай полиция!
– Прощения просим, – раздался из-за дверей мужской голос. – Мы и есть полиция. Нам бы его высокоблагородие господина ротмистра увидеть. Его участковый пристав господин Евсеев просют.
– Ну если просют, – улыбнулся ротмистр, вспомнив пристава прибывшего на место происшествия в ресторан.
– Проходной двор есть этот доходный дом! – продолжала негодовать девушка.
– Доложи, братец, приставу, скоро буду, – крикнул Алексей через дверь.
По коридору удаляясь процокали кованные добротными подковами казённые сапоги.
– Пора менять явку, – усмехнулся ротмистр. – Скоро весь Владивосток будет знать, где меня найти.
– Во народ! – совсем как русская баба вздохнула Эммануэль. – Совсем никак ни утаить.
Не выдержав, ротмистр захохотал.
– Говорите сеньора про нашего душегубца, да пора мне уже откланяться.
– Есть в городе кавказец, зовут Павел. Он появился во Владивостоке год назад. Это с людьми из его банды ты хвататься в первый день, когда… ну в общем ты был ночевать у меня.
– И ты всё это время молчала?
– А что было говорить? – вздохнула девушка. – Я хотеть тебя от них уберечь, а ты всё время с ними чесать кулаки и стрелять.
Ощущение нового дня как никогда остро проявляется ранним утром. Идёшь по брусчатке Светланской или Алеутской и слышишь, как по камням шаркают лопаты и скребки вечно бодрствующих дворников. И в этот самый момент начинаешь понимать, что жизнь, она и начинается рано утром. Всё остальное это бег за удачей либо от обстоятельств.
Алексей с удовольствием вдыхал солёный воздух приморской набережной и строил планы по поимке грузина с русским именем Павел. Понятно, что имя не родное. Наверняка за этим Павликом из России тянется неплохой довесок из уголовных преступлений.
План мероприятий вырисовывался такой.
Пункт номер один:
Встреча с околоточными надзирателями на предмет выявления проживания в подведомственных им околотках подозрительного кавказца.
Пункт номер два:
Основывается на том, что, если желаешь исполнить работу хорошо, сделай её сам. Пойти по дворникам, извозчикам, то бишь подсобному аппарату, самому. Долго, но надёжно. Это в том случае ежели не исключать казнокрадства и мздоимства, в коем был замешан даже бывший предшественник Генриха Ивановича. Владивосток город портовый, соблазнов много, а человек слаб. Даже первое уголовное дело Владивостока было заведено в отношении его первого полицмейстера за мздоимство.
Пункт номер три:
Поход по увеселительным местам, в целях розыска тех забияк, с которыми он схватился в ресторации мадам Галецкой.
«На первое время достаточно, – закрыл он список из трёх пунктов. – Это на бумаге три пункта, а на деле ого-го!».
– Чисто писано в бумаге, да забыли про овраги, как по ним ходить? – уже вторые сутки шептал про себя Алексей прицепившуюся на язык строку от Льва Николаевича.
Как же был прав великий сочинитель, произнося эти строки! Не так-то просто, оказывается, найти то, что тебе требуется сиюминутно. Судьба, понимая твою нужду, начинает с тобой играться и показывать кукиши.
