В конце мая речной караван подошел к устью Зеи, где на туманном правом берегу нашему взору предстали китайские поселения в виде массы домиков-фанз. Нас уже ждали, и толпа народу спустилась на берег смотреть на русских, которые так же с интересом пялились на чужестранцев, хотя и старались хранить высокомерное достоинство.
На отмели перед городом Айгунь теснилось несколько десятков деревянных военных кораблей, при полном параде. На них стояли вооруженные солдаты, которые с опаской и любопытством разглядывали грозных соседей с севера. Наверное, каждый из них молился, чтобы мы проехали мимо, не причинив им вреда… Но мы вовсе не собирались сеять вражду, а пересели в малые лодки, на которых причалили к берегам незнакомой страны.
Китайцы дали нам своих лошадей, однако свободно передвигаться по городу мы не смогли. Узкоглазые чиновники, окружив нас плотным эскортом, сопроводили штаб прямо к маньчжурскому генералу, в главную крепость города. Всю дорогу нас преследовала разноцветная толпа женщин, гомоня, словно стая голодных птиц. Они пытались всучить нам битых кур и табак, но свирепая полиция усердно разгоняла их длинными плетьми, не подпуская к парламентерам.
В резиденции мы передали Амбаню письмо для китайского Императора с просьбой не препятствовать проходу русского сплава, и во имя дружественных традиционных связей двух держав оказывать нам всяческое содействие и помощь. На этом политическая часть спектакля благополучно завершилась, и мы, вновь окруженные охраной, вернулись в порт, чтобы отправиться дальше. До свидания, диковинная страна!
…К концу Амура путешествие потеряло былую прелесть. Река стала широченной, текла мощно и неспешно, противоположный берег иногда просто терялся в тумане, и если бы не острова, раскиданные по руслу, было бы совсем скучно. Противные ветра, дожди и слабое течение изрядно поднадоели командам, а один раз мы чуть не затонули от обычной прибойной волны: широкая вода на ветру оказалась коварна!
В Николаевском посту, куда мы прибыли, стояли одни времянки, хотя в скором времени тут планировалось разместить целый гарнизон. Хляби небесные не закрывались, но Муравьев с Невельским засели в промокшей насквозь палатке, им было не до комфорту, обсуждали важные дела – шла война, и устье Амура вовсю готовили к обороне… Здесь намеревались укрывать суда Камчатской флотилии от нашествия вражеской эскадры. Именно поэтому так нужен был мир с китайцами, который мы продемонстрировали своим дипломатическим проходом по реке! Война шла не только в Крыму, наглые англичане и французы, в составе шести фрегатов и кораблей, подошли вплотную к берегам Дальнего Востока. Кроме того, существовала проблема и в отношениях с Японией: русская колонизация Дальнего Востока шла медленно, а верткие японцы, как тараканы, уже вовсю заселяли Сахалин!… Необходимо было срочно занимать побережье, чтобы не допустить туда иноземцев.
Затем весь штаб пересадили на бот и отправили на Петровский пост, представлявший собою несколько убогих домишек, в которых жили матросы, служащие, и поп Иннокентий, сын Московского Митрополита. В общем, несмотря на то, что Геннадий Иванович еще пару лет назад пытался придать селу важное стратегическое значение, грустное и дикое было это место… Зимою домики заваливало снегом по самую крышу, а осенние шторма заливали колодцы солью, и жителям приходилось топить снег. Будущее военного поселка виделось мне прозрачным и суровым: казармы для нижних чинов, дома получше для офицеров, баня… и все. При мысли о бане я, давно немытый, чесался и мечтал о светлом будущем русского Приморья. А пока мутные окошки моей избы одиноко таращились в прибрежный туман, слушая плеск прибоя – с трех сторон низкий берег окружало неприветливое море, и стояла ужасная сырость, отчего ржавело оружие и инструменты.
