Суровин не мог присутствовать до конца. Надо было возвращаться к обязанностям, и вот какая мысль пришла ему в голову, когда он возвращался со своими людьми в штаб. Собственно, если у людей против камней появился такой мощный союзник, то надо это как-то использовать. Вот пришло как раз то самое время, когда время на исходе и надо «шевелить мозгами» в усиленном режиме. Основная сложность в разнице получения и передачи информации. Вряд ли получиться попросить напрямую. Хотя попробовать стоит. И чтобы проверить понимает ли его душа мира, Суровин отлучился по малой нужде в сортир – единственное в магазине место, где можно уединиться. Убедился, что в кабинках никого нет и вслух сказал: – Нам нужна хорошая погода!, – и вспомнив, что у природы нет плохой погоды, добавил, – сделай так, чтобы стало солнечно и тепло – хотя бы плюс пятнадцать. И принялся ждать: подошел к высокому окошку, через которое видно только серое, плачущее небо. Долго ждать не вышло – в магазине полно народа. Кто-то уже шел по нужде. Суровин только родственникам погибших дал отгул на два дня – итого минус семь человек. Остальные либо на задании, либо отсыпаются после бессонной ночи здесь же, на полу в магазине.
– Может должно пройти время?, – думал он, заходя в каморку-бухгалтерии, где Джек сидел возле переносной станции и глядя на понурого Джека вспомнил, с кем душа мира нашла общий язык. Ну, конечно, с Аней. Надо Аню попросить о хорошей погоде. Интересно, а почему так? Может она в прошлой жизни жила-была какой-нибудь феей или эльфийкой или вообще не человеком, или какая-нибудь другой неизвестной составляющей этого странного уравнения и это сейчас не важно. Аня – ключ, переводчик.
– Подъем!, – приказал Иван.
Джек вздрогнул, выдавил улыбку и кивнул: – Виноват. Не спал ночь.
– Как Катя себя чувствует?
– Плохо. Она сильно перенервничала. В ее состоянии это плохо. К ней сестра с сыном пришли. Она не одна. Принято сообщение. Лейтенанты Щукин и Гофман с беспилотниками вылетели из Градоуральска.
– Принято, – сказал Иван и отхлебнул из фляги воды, – я выйду, позвоню, потом можешь идти отдохнуть. Даже домой тебя отпущу: явишься в двадцать два ноль – ноль. Телефон держи при себе. Кстати, что вы с покойным Алексеем Большовым делала в Градоуральске вчера утром?
Джек почему-то удивился этому вопросу и даже как-то напрягся.
– Не понял, – сказал Суровин.
– Я просто не ожидал такого вопроса, – быстро оправдался Джек и вздохнул, – забрали инструменты и аккумуляторы для Подбережного, приборы ночного видения для нашего взвода. А…я еще мешок с одеялами, подушками, детской одежды для Кати. От родни. Но все согласовано. Согласовано.
– Ясно, – хмуро сказал Иван и принял звонок от Жоры, который с ходу заявил, – жди гостей. Такие люди к тебе летят, но тебе не привыкать, – и заржал в трубку.
– Давай к сути. Я с похорон: не до загадок, – сказал Иван.
Яровой вздохнул в трубку и поделился новостью: – Американцы прилетели. Говорят, к «цветочкам» не имеют отношения. У китайцев такая же рассада выросла, и у японцев, у австралийцев кенгуру дохнут пачками. Но самый вынос это – Йеллоустоун, смена всех земных биосистем. А ты знаешь, Вань, почему оно ползет оттуда?
– Профессор Паблутти использовал вирус, найденный в трупах медведей, погибших в девяносто восьмом году в парке Йеллоустоун. Десяток гризли погибли по неизвестным причинам. Дело не имело большой огласки, а после проведенных исследований, безопасный для людей вирус находился в хранилищах Пентагона, Паблутти получил к нему доступ и по итогам экспериментов не только изменил, но и подключил к станциям. Таким образом, дав доступ к человеческим паттернам мышления. Вирус оказался…
