- Да кто ж ее тебе отдаст, дурында? - в трубке раздается издевательский смешок. - У тебя ни кола, ни двора нет своего! А там у них для опеки все по-серьезному требуют - и жилье нормальное, и доход соответствующий. На папашину квартиру даже не надейся!
Между нами повисает неприятное молчание. То есть неприятное оно для меня, а для Альбины - полное надежд и жажды поживиться деньгами. Потому что это - прямой и откровенный шантаж.
- Ну так что? - торопит она. - Бабла дашь? Мне надо косарей тридцать для начала.
Ого! Для начала... Ну и аппетиты у тётеньки.
- Мне надо подумать, - хмыкаю я, не желая вступать в необдуманную дискуссию. Хватит уже импульсивных поступков, наломала дров за последний месяц.
- Думай до вечера! Я сама звякну. Либо только тебе... либо сначала тебе, а потом в службу опеки. Решение за тобой, деточка!
И мачеха бросает трубку.
Стою посреди комнаты столбом в легком шоке от ее агрессивного наскока. И на душе противно так, что прям физически тошнит. Конечно, и речи быть не может о том, чтобы за молчание платить деньги алчной папашиной женушке. Но... что-то предпринять точно нужно.
Потому что со службой опеки шутки плохи.
До самого вечера я брожу по особняку в состоянии глубокой задумчивости. Детьми занимаюсь практически на автомате. Никаких иных вариантов, кроме одного-единственного, у меня нет. В законах и вообще во всяких юридических делах я мало что понимаю, а если сесть и начать в этом разбираться прямо сейчас, то на это уйдет масса времени.
Так что... надо обращаться за помощью к Царевичеву. Он бизнесмен и должен чувствовать себя в этой теме, как акула в воде. Только он сможет уладить всё так, чтобы Настюша осталась под моей опекой официально и больше никогда не была поводом для шантажа. Если он скажет, что это реально, то я раньше Альбины рвану оформлять для папаши лишение родительских прав! Хотя бы просто ради того, чтобы закрыть эту тему раз и навсегда.
- Ты чего такая нервная? - спрашивает домработница Люся и косится на меня своим всё ещё пятнистым от недавнего фингала глазом.
- Да мне с Артёмом Александровичем надо поговорить срочно, - рассеянно отвечаю я. - Дело очень важное...
- Да ты не переживай, Катерина, - она поглаживает меня по руке. - Он все твои проблемы махом решит. Ты ж для него как свет в оконце, это всем видно. Ну-ну, не смущайся... Иди лучше, отдохни, набегалась-то с детьми на прогулке! А я Артёму Александровичу сразу скажу, как он вернётся, что у тебя к нему срочный разговор.
- Спасибо, - благодарно киваю я и поднимаюсь наверх, чтобы сполоснуться в ванной по-быстрому. После прогулки и догонялок с Костей и Настюшкой на свежем воздухе вся одежда пропиталась потом, так и липнет к телу.
Теплый душ хорошо смывает тревожные мысли и успокаивает. Даже слишком.
Приятные потоки воды щекочут мою мокрую кожу и струятся по всем изгибам тела, воскрешая в памяти жаркие ласки... и последовавшее за ними безумие блаженства... Вместо обрюзгшей физиономии мачехи перед моим внутренним взором появляется другое лицо - мужественное, красивое, волевое... Медовые глаза смотрят на меня так пламенно и нежно, что влюбленное сердце тает в груди, как карамелька на солнцепёке. Я невольно улыбаюсь этой своей фантазии...
А потом слышу громкие шаги в глубине особняка. Размеренные, уверенные, четкие. Типичные шаги моего босса.
Он вернулся!
Обрадовавшись и заторопившись, я впопыхах смываю с себя ароматную мыльную пену и вылезаю из душа. Нашариваю банное полотенце одной рукой, обертываюсь им, а на голову наматываю полотенце поменьше, чтобы мокрые волосы не лезли на глаза.
