Нельзя показывать свою слабость. Нельзя дать понять, как сильно я люблю его...
Потому что мой босс - хищник по натуре. Он может в любой момент соблазнить меня с такой лёгкостью, что я и опомниться не успею. В этом я уверена. А вот в том, состоится ли развод - уверенности гораздо меньше.
Мою молчаливость Царевичев трактует как-то по своему и недобро сощуривается.
- Нет, Катя. Если ты надумала снова сбежать, то не выйдет. У охраны есть четкие указания - не выпускать тебя никуда без моего разрешения.
От изумления перед таким наглым посягательством на мою свободу у меня непроизвольно приоткрывается рот.
- Не выпускать? Ну, знаешь ли... это уж слишком. Я не твоя собственность, Артём!
- Ты не собственность, - соглашается он и тут же опровергает сам себя: - Но ты моя. И точка.
- Да ты... ты просто... просто... - я шевелю губами, не в силах подобрать слов. - А как же моя семья?! Подруга? У нас с Настей есть отец, между прочим! Он будет переживать...
«...наверное», - мысленно заканчиваю я фразу, но Царевичеву об этом знать необязательно.
- Твой отец пьет третий день со своей женой, - буднично сообщает Царевичев. - Ему не до твоих проблем.
- Откуда ты знаешь?
- Мои ребята незаметно присматривают за ним. На тот случай, если понадобится вызвать неотложку и откачивать твоего отца. Потому что бухает он в таких количествах, что это опасно для организма.
- Он всегда так пьёт и... неважно! Артём, ты не можешь запереть меня у себя дома, как какую-то домашнюю зверушку! Это же...
- Тише, тише... - Царевичев вдруг оказывается рядом и притягивает меня к себе. - Никто никого не запирает, маленькая моя. Я просто хочу защитить тебя. Хочу, чтобы ты осталась рядом со мной. И я за тебя... боюсь.
Последнее слово мой босс выговаривает с таким трудом, как будто признаваться кому-то в своих страхах - это невероятная сложность.
Я прикрываю глаза и всего на одно мгновение позволяю себе насладиться кольцом его надёжных и таких искушающих объятий.
- Нельзя защитить от всего на свете... - шепчу ему в грудь.
Делаю глубокий вдох и сама уже не понимаю смысл своих слов. Они вдруг становятся неважными и далёкими... потому что мужской запах заполняет мои ноздри... и безумно волнует, будоража самые запретные и тайные желания.
- Не будем о грустном, - тихо говорит Царевичев, и я чувствую прикосновение его губ к своим волосам на макушке. - Так что, побег отменяется? Остаёшься?
- Да, - коротко отвечаю я и с усилием отстраняюсь от него, чтобы отойти подальше. - Всё нормально, Артём. Я уже успокоилась.
С некоторой заминкой, но босс всё же разжимает свои руки. Однако его взгляд не отрывается от меня ни на секунду. Так же, как и я не уверена в его разводе, так и он сомневается, что я не сбегу.
Господи, как же хочется снова вернуться к нему, прижаться к сильной груди и признаться: «Я люблю тебя, Артём». Но нельзя... нельзя... потому что я так не могу. Уважение к себе потерять очень легко, а восстановить гораздо труднее.
Ведь это признание - прямая и короткая дорога в его постель прямо сегодня, здесь и сейчас. Я чувствую это каждой своей клеточкой.
Стоим и молчим оба. Я смотрю в пол, а мой босс - на меня.
- Почему твой отец так сильно пьёт? - нарушает наконец тишину Царевичев.
До чего же он проницателен... Сразу заметил, как я напряжена и мгновенно сменил тему на более безопасную.
- Папа... - я на секунду задумываюсь. - Папа просто несчастный человек. Он неплохой... но слабый. Безответственный. И в некотором смысле, пожалуй, даже талантливый, только рисует всякую гадость. Хоррор, как сейчас принято это называть... Ну и его картины никто не покупает, вот он и расстраивается постоянно. Сначала рисует, потом получает отказы и пьет. А потом по новой...
