Камила покорно достала конспект из сумки, открыла лекцию и начала читать.
– Да не парься! – повторил Лева и закрыл ее тетрадь.
– Дай повторю, – возразила Камила.
– Что повторять? Оленя этого не знаешь, что ли?
Камила сдалась. Она все равно была не в состоянии читать. Голова ее пульсировала, а глаза начинали слезиться то ли от давления, то ли от насморка. Она прислонилась к стене, как Лева, и начала прислушиваться к разговорам студенток. Они обсуждали вопросы, задавая их друг другу. Камиле очень хотелось положить себя горизонтально. Мышцы ломились так сильно, что ей казалось, будто это скрипят ее несмазанные суставы и кости. Она едва дождалась, когда дойдет ее очередь.
– Иди ты первая, я потом… – галантно предложил Лева.
Камила зашла в кабинет. Прямо напротив двери у окна располагался стол, а за ним сидел Максим Валерьевич. Вдоль стен кабинета также стояли столы, и за ними сидели другие преподаватели, но она их совсем не замечала. Завидев ее, Максим Валерьевич чуть было не пришел в бешенство, но Камила вовремя всучила ему записку от доцента. Он быстро прочел ее, нахмурился и опустил глаза в журнал. «Мне конец, – подумала Камила. – Вот бы он не смотрел на меня. Со стыда можно провалиться».
– Садитесь, Пан, – угрюмо сказал он.
Камила села. Начался опрос. Как и говорил Лева, речь шла о видах растяжки. Она предоставила ему свою лекцию и без единой запинки ответила на все его вопросы.
– А теперь последний вопрос: кто был основателем физкультуры в России?
– Петр Францевич… – Камила замолкла.
– А фамилия?
«А какая у него фамилия? – растерянно начала перебирать она в голове. – Олень? Нет, такого не может быть… Что же я фамилию не посмотрела? Может, все же Олень? А что, у русских всякие фамилии бывают. Ух, этот Лева у меня получит, пусть только попадется мне на глаза. Ты, Камила, дура полная, стояла в коридоре двадцать минут и не могла фамилию запомнить?!»
Пока она себя бранила в душе, Максим Валерьевич угрюмо смотрел на нее, ожидая ответ.
– Ну? – сердито и даже с наездом выпалил он.
– Сейчас… Я помню… – заикаясь, сказала она. – Петр Францевич… – Камила умолкла, посмотрела на него исподлобья и чуть слышно сказала: – Петр Францевич Олень.
Складки на лбу физрука тут же разгладились, брови опустились, лицо на несколько секунд вытянулось.
– Камила Лазарьевна, вы решили меня окончательно свести с ума?! – вскрикнул он.
Камила в панике замотала головой. И внезапно на его бледном лице растянулась улыбка и появились эти милые добрые морщины у уголков его губ. Камила облегченно выдохнула. Он улыбнулся, значит, не выгонит.
– Может, для вас он, конечно, и олень, но фамилия у него все же Лесгафт! – сказал он, уже едва сдерживая смех. – Вы уж это запомните!
– Лесгафт, – повторила Камила. – Я запомню.
– Идите уже к своему доценту, – засмеялся он. – Да, кстати! – окликнул он ее, когда она уже подходила к порогу. – Гнев – это один из смертных грехов. Вы уж постарайтесь себя сдерживать.
– Я постараюсь, – почтительно ответила она.
– Позовите следующего.
Камила вышла за порог и тут же бросила сердитый взгляд на Леву.
– Олень, значит? – прошипела она, приближаясь к нему.
Лева, завидев ее гневный взгляд, выпрямился и стал оглядываться по сторонам, как бы ища помощи.
– Эй-эй, ты чего? – забормотал он.
– Какой еще Францевич Олень?! – завопила она. – Ты сейчас получишь!
Она занесла над ним тетрадь и что есть силы начала лупить его то по спине, то по плечам. Лева, закрывая руками голову, заржал как конь:
