— Но леди Тремейн…
— С леди Тремейн я сама разберусь, — отрезала бескомпромиссно. — В первую очередь, в моём возрасте важно следить за своим поведением. В конце концов, я в любой момент могу выйти замуж, тогда мачеха пожалеет о том, что не научилась готовить. Но это уже будут её проблемы. Мне же физический труд ну никак не навредит.
Слуга зажёг огонь под обеими сковородками и посмотрел на меня озадаченно.
— Странное дело, мисс. Смотрю на вас, и вроде вы, а как говорить начнёте, будто другой кто-то.
Я улыбнулась.
— Прости, Том. Но я бы хотела научиться жить по-взрослому, не перекладывая ответственность на других. Ты сможешь посидеть со мной, а после сопроводить меня к мачехе и сёстрам? Если честно, после удара головой вчера вечером я начала путаться в простых вещах. Боюсь не найти дорогу до столовой или же упасть по пути.
Мужчина лишь кивнул, всё с большим недоумением смотря на меня.
Я же занялась приготовлением чая.
Так как принцип работы плиты я уже поняла, то с нагревом воды проблем не возникло, а вот полноценной заварки я не нашла. Лишь только пакет с листьями малины, смородины и мяты. И маленький мешочек сушёных цветков ромашки.
— Травяной чай, — сама себе пробормотала под нос, заваривая всё это богатство.
Травяной чай — это даже хорошо — полезно для кожи и сосудов.
Через пятнадцать минут серебряный поднос был сервирован тарелками с пышным омлетом, заварочным чайником и стопкой кружек.
— Давайте я вам помогу, — вызвался слуга, тяжело поднимаясь со своего места и бросая тоскливый взгляд на недоеденную порцию омлета.
Я улыбнулась.
— Том, я сама понесу поднос, но буду благодарна, если ты будешь открывать для меня двери. Ведь они такие тяжёлые!
Мужчина гордо приосанился и поковылял на выход. А я вздохнула с облегчением. Боюсь, если бы он настоял на своём, то мачеха с сёстрами не скоро бы увидели свой завтрак — руки у слуги дрожали знатно.
Мы прошли несколько залов, и передо мной распахнулись последние двери.
— Спасибо, Том, — поблагодарила я, — а теперь возвращайся на кухню и закончи свой завтрак, я останусь со своей семьёй.
Сбитый с толку мужчина суетливо поклонился, затем кивнул, снова поклонился и, наконец, одарив меня недоуменным взглядом, прикрыл дверь, отрезая меня от коридора.
Я развернулась вместе с подносом и наткнулась на три ошарашенных взгляда.
— С добрым утром, — улыбнулась своей новой семье. Единственной в этом мире, — а вот и завтрак.
— Маменька, она всё же умом тронулась? — смотря на меня с опаской, уточнила рыжеволосая Анастасия.
Вторая сестра, я так понимаю, Дризелла — сестра-близнец рыжульки, только волосы у неё были черными, словно вороново крыло, смотрела настороженно, нахохлившись, словно мокрый воробей.
Игнорируя вопрос, который предназначался не мне, я водрузила поднос на стол и села на ближайший стул.
— Приятного аппетита, матушка. Сестры, — одарила я их всех вежливой улыбкой.
Глаза женщины вспыхнули гневом.
— Не знаю, что это за игра, Мариэлла, но прекрати. Встань и обслужи нас, как полагается.
Я посмотрела на женщину серьёзно.
— Мадам, я приготовила завтрак. Я его принесла. Пожелала вам приятного аппетита. И, как вы заметили, послушала вашего наказа и не поставила перед собой порции. Но то, что вы просите сейчас, это работа слуг. Я же — ваша падчерица.
Я сознательно не сказала слово дочь, чтобы обозначить, что не стремлюсь занять место её детей, они и так, наверняка, тяжело переживали, что стали не единственными детьми в семье.
