— Ты нам никто! — прошипела Дризелла, смотря на меня вызывающе. — После твоих мерзких слов, которыми ты шантажировала нас в карете; после того, как украла мое платье; после того, как пообещала наговорить про каждую из нас принцу гадостей, ты смеешь вести себя как ни в чем не бывало?!
Её оборвала хозяйка дома:
— Дризелла, помолчи. Ешьте, девочки. Золушка, выйди.
Я вздохнула, сетуя на то, что в этом мире я всего лишь молодая девица без всяких прав, и встала. Публичного скандала мне было не нужно.
— Хорошо, мадам. Могу я попросить вас уделить мне время после завтрака?
Тут она посмотрела на меня удивлённо. И сводные сёстры тоже.
Анастасия, так вообще, неприлично вытаращилась и икнула.
— А… А скандал? — растерянно поинтересовалась она.
Мне стало смешно. Мне нужно было скандалить за столом, за которым у меня даже не было своей порции? И за которым на меня смотрят как на врага народа? А зачем? Я лучше пойду на кухню к Тому, спокойно позавтракаю, а потом, на сытый желудок, спокойно переговорю с мачехой.
— Так мы сможем поговорить? — напомнила о своей просьбе.
— Денег не дам, — тут же сориентировалась женщина.
— Хорошо, — я кивнула, — мой вопрос заключается в другом.
Мне кажется, лимит изумления у этой строгой женщины за утро уже оказался исчерпан, потому как она устало махнула рукой в сторону двери.
— Если у меня будет время.
— Благодарю, мадам, — кивнула я и спокойно вышла за дверь.
Вернувшись на кухню, я застала старого Тома опустошающим остатки на сковороде. Увидев меня, старый слуга испуганно вытаращился и попытался прикрыть рукой место преступления.
— Приятного аппетита, — пожелала я, доставая свою порцию из шкафа и садясь за стол, — садись, Том, у меня к тебе несколько вопросов.
Он проглотил то, что успел уже прожевать, и кивнул.
— Конечно, мисс. Старый Том всегда к услугам маленькой леди.
— Вот и славно, — улыбнулась я, — потому как маленькая леди хотела бы освежить свою память о том, кем она является. Потому что, боюсь, некоторые знания после падения перемешались у меня в голове. И никого другого, кто лучше бы это знал, кроме тебя, мне и не сыскать. Поэтому садись и рассказывай всё, что ты знаешь о моей семье.
Слуга запричитал, сетуя на мою травму, и, налив себе чаю, сел рядом со мной.
Я же принялась за еду. Надеюсь, леди Тремейн имела в виду, что я не могу есть с ними, а не могу не завтракать вообще. Потому что на такой подвиг у меня выдержки не хватит. Двадцатилетний девичий организм требовал еды!
— Итак? — подтолкнула я его к нужной мысли. — Мы находимся в доме моего отца…
— Ох, бедный барон Элейн! — тут же запричитал мужчина, смотря на меня с жалостью. — Оставил вас на растерзание этим мегерам! Зачем только женился на новой госпоже! И ведь вы были совсем крошкой! Мы ещё не успели оплакать вашу матушку!
Я вздохнула. Во всех богатых домах слуги всегда говорили всё, что думали, и о своих хозяевах нередко отзывались нелестно. Но такое открытое пренебрежение… Страшно подумать, что будет, если мачеха услышит подобные разговоры — вмиг выставит. А мужчина уже слишком стар, чтобы справиться самостоятельно и заново начать свою жизнь за пределами дома, в котором, по моим прикидкам, он провёл всю жизнь. Уж Мариэллы точно!
— Том, прошу тебя, не отзывайся при мне о моей мачехе и сёстрах такими словами. Они моя единственная семья, и мне это неприятно слышать.
— Так они же вас…
