И тут, как в замедленной съемке, я перевела взгляд на машину, которая врезалась в металлическое ограждение кафе, чтобы не переехать меня. Тут знатоком не нужно было быть, чтобы догадаться, что это явно не «Жигули». Дорогущая машина с навороченными примочками стояла с разбитым бампером и фарой, которой задела столб. А это уже очень плохо! Я подумала, что могла бы попытаться оправдаться, но ничего толкового на ум не приходило. Никто не поверит, что меня под колеса толкнула одна из сестриц-близняшек, мечтающая больше не видеть мою рожу по утрам и наконец-то прибрать к рукам все мои деньги.
— Моя машина! — заорал парень в кожаной куртке, выскакивая из салона. — Как ты вообще додумалась до такого? Дура ты набитая! Почему надо было бросаться именно мне под колеса? Не могла выбрать какого-нибудь нищеброда?
— Я... — пробормотала я, но слова застряли у меня в глотке, стоило увидеть лицо потерпевшего.
Воздух резко закончился в легких, и все, о чем я могла думать в тот момент: что попала… Передо мной стоял высокий парень с голубыми глазами и кривой улыбкой. Я узнала его… Виталий — мечта всех студенток нашего ВУЗа и преподавательниц младше тридцати. Я попыталась незаметно отползти от него, но сильная рука не позволила мне этого сделать, вцепившись в предплечье. Господи, за что? Почему из всей миллионной Москвы тут оказался именно он? Я поняла лишь одно: либо бог не видел, что тут творилось, либо у него слишком убогое чувство юмора. Ибо другого объяснения найти была не в состоянии.
При всей своей неземной красоте, успешности и просто заоблачной популярности Виталий был последним человеком на планете, который простил бы меня за совершенный поступок. Вит, если я даже предоставлю ему веские доказательства собственной невиновности, просто сживет меня со свету. Наследник ювелирных салонов попал к нам в универ по чистой случайности, которая второй год подряд выходила мне боком. Мы не то чтобы характерами не сошлись, нет… Мы были несовместимы как огонь и лед.
— Я тебя спросил, зачем ты это сделала? — заорал Вит, сверкая голубыми глазищами. — Если тебе надоело жить, то будь добра иди и спрыгни с моста, а не ломай людям жизнь! Ты сдохнешь, а кто-то сядет.
— Отпусти меня, ненормальный! — нервы окончательно сдали. — Я не собиралась бросаться под колеса! Тут лед, и я просто оступилась. Это чертов несчастный случай! И уж, прости меня, но ты был бы последним, под чьими колесами я бы хотела сдохнуть. Меня от тебя и в обычной жизни тошнит, чтобы еще и быть тебе чем-то обязанной!
— Не хотела? — криво усмехнулся он. — Случайность? Ты хоть представляешь, сколько стоит моя тачка? А из-за такой идиотки, как ты, ее теперь придется восстанавливать. Ну или сжигать, чтобы ничего не напоминало о тебе. Чем будешь расплачиваться?
— Я учусь на бюджетном и езжу на метро. Откуда у меня деньги? — попыталась вырвать я руку из его хватки. — У меня нет богатеньких родителей, которые уже к вечеру купят мне новую игрушку.
— Правда? — у него в глазах появился нехороший блеск. — Хочешь сказать, это не твоя кофейня и ты не живешь через три дома от меня?
— Ой, а то ты слухи не знаешь, — оскалилась я. — Все это не принадлежит мне. Кафе, рестораны, заводы пищевой промышленности, дом и недвижимость — все в руках моей мачехи, а я безродная сиротка, которую ты едва не отправил на тот свет. Так что отпусти меня и катись на все четыре стороны. От потери одной из твоих игрушек не обеднеешь. Кто-нибудь, но не ты!
