- Глупости. Просто Матлюба берет дешево, - встрял в разговор молодой мужчина, который уже поел, но уходить не спешил. – Вот дядя ее и держит. А вот зачем тебя взяли, непонятно.
- Раз взял, значит надо. Не твоего ума дело, - пробурчал Дегре.
- Почему же не моего? Очень даже моего, - мужчина подпер подбородок кулаком и расщедрился на улыбку. – И как же зовут нашу новую поломойку?
- София, - ответила я.
- А меня Жан. Ночевать-то где будешь? Давай подсоблю тюфяк дотащить.
Он не сводил с меня взора, а я рассматривала его руки: довольно мускулистые, с тонкими синими венами, видневшимися под смуглой кожей.
***
Тюфяк тащила самостоятельно. Жан очень хотел помочь, но я с большим трудом смогла избежать его навязчивого общества.
Место для ночлега выделили в пристройке, как и обещал Дегре. Помещение оказалось холодным, насквозь продуваемым сквозняком, но зато достаточно уединенным, с крепкой крышей. Ночью пошел дождик и я была очень счастлива, что не пришлось ночевать в парке.
Тюфяк пах соломой и почему-то клевером, а шерстяное покрывало, которым поделилась Эмми, отлично согревало. Завернувшись в него, как в кокон, и слушая музыку летнего дождя, я поняла, что такое истинное блаженство.
- Где все?! – на рассвете разбудил голос Дегре. – Пора приниматься за работу! Эмми, проклятая девчонка, почему завтрак не готов? Что значит, еще спишь? Солнце встало и ты вставай! Жан! Жан! Куда пропал… Жан! Ты чего там делаешь? Нечего под дверью стоять, иди товар разложи! София! Будешь выходить, не расшиби лоб этому бездельнику! Эмми, так где завтрак?
Я осторожно выглянула из пристройки и успела заметить спину быстро уходящего Жана. Интересные дела творятся… Это что же, он решил приударить за мной?
Умывшись и приведя одежду в порядок, поторопилась на кухню.
- Давай помогу, - сказала я Эмми, заметив, что девушка пытается одновременно разбить яйца для яичницы, разрезать хлеб, овощи и заварить свежий чай.
- Нет-нет, не нужно, - попыталась протестовать она, но все же отдала нож, сосредоточившись только на чайнике и сковороде.
За окном пели птицы, солнце освещало землю ласковыми лучами, на улице появлялись первые прохожие. Город просыпался.
- А я краем уха слышала, что Жан половину ночи простоял под твоей дверью. Это правда? - вдруг спросила Эмми.
- Не заметила.
- Будь поосторожнее с ним, злопамятный больно и до девок молодых охоч. В каждое смазливое личико влюблен, - усмехнулась она. – Будет замуж звать, не верь! Всем обещает золотые горы, а на самом деле ничего за душой не имеет. Дегре его содержит по доброте душевной. Племянник он ему: то ли внучатый, то ли четвероюродный, не разберешь. Но единственная живая родня, вот и терпит.
- А ты? – я с интересом слушала факты о работодателе.
- А я тут с рождения обитаю, - сообщила Эмми, раскладывая готовую яичницу на тарелки. – Матушка моя здесь кухарила. А потом пожар случился, мне тогда лет десять было. Матушка пыталась жену Дегре из огня вытащить, да так обе и сгорели. Дегре после этого от горя чуть руки на себя не наложил, потом болел сильно, лавку запустил, денег задолжал… А раньше таким зажиточным господином был! Говорят, сам король шейные платки у него заказывал! А сейчас едва концы с концами сводит, - она вытерла руки о передник и вдруг спохватилась. – Ой, я же к молочнику обещала до завтрака зайти! София, сможешь сама чай разлить? Тут ничего сложного, берешь чайник и…
