Когда все баки и кастрюли находят свое пристанище на полу, я улавливаю шаги, а когда глаза привыкают к полумраку, вижу объемную бабку.
Тяжелый взгляд, как сковорода в руке, с которой она меня встречает.
Вот так экземпляр!
В моем понимании, собранном из детских воспоминаний маминой мамы, бабушка – это божий одуванчик, а не карга с местным средством самообороны и убийственным взглядом.
– Ты кто таков?
– Дёмин.
– Ааа, Васькин внук, – она разворачивает свою тушу и жестом показывает следовать за ней.
Иду, глазея по сторонам. Да, антураж, конечно, специфичный. Не хватает только Бабы-Яги, Кощея и прочей нечисти. Ну ничего. Привыкну.
Хозяйка доходит до стола и садится на лавку, указывая глазами на соседнюю.
Послушно плюхаюсь и смотрю на нее. При свете, падающем из окна, баба Нюра не кажется такой страшной, как показалась там, в коридоре, но, судя по морщинам, залегшим на переносице, она явно скверного характера.
Молчу и наблюдаю, как родственница наливает заварку и кипяток из самовара и придвигает мне чашку.
– Как звать-то тебя?
– Дени.
Бабка давится чаем, потом смотрит на меня опять таким же душевыдирающим взглядом и произносит:
– Так, Дениска, давай потолкуем.
Чувствую, разговор мне не понравится, но вариантов нет. Автобусы из этой дыры только утром отправляются.
– Отец твой попросил тебя временно схоронить в хате. Я дала добро с условием, цто ты меня слушаешь и проблем не создаешь.
Киваю. Проблем здесь захочешь – не создашь, а слушать… Не думаю, что у бабки возникнут желания из серии «Пойди туда, не знаю куда, и принеси то, неизвестно что».
– Тогда цаевницай и пойдем, покажу твое место.
Пью чай с пирогом, который кажется самым вкусным изделием из теста, которое я пробовал в жизни, и следую за хозяйкой.
Лестница на чердак смущает, но я, как креативщик, ищу во всем плюсы. Практически собственная территория.
Прохожу по бревнам, ведущим к комнате, пытаясь удержать равновесие, как эквилибрист в цирке, и с удивлением наблюдаю, как женщина шестьдесят плюс, весом восемьдесят плюс легко маневрирует впереди меня.
Чудеса. Но, может, мне оттого так сложно удержать равновесие, что я постоянно оглядываюсь и смотрю то на старый деревянный сундук, точно из прошлого века, припаркованный в углу, то на веники, висящие на веревке, то на еще какую-то траву.
– Проходи, – открывая комнату, произносит она.
Захожу. Каморка с кроватью и шкафом на другой стороне, небольшой столик у окна. Да у меня в квартире санузел побольше будет, а уборку в этом помещении, наверное, делали в прошлом веке.
Кривлюсь.
– Да здесь паутина кругом. Причем не всемирная, а такая себе настоящая, с пауками.
– Сейцас метелку тебе дам. Обустроишься.
– Я?
– А кто? Я, цто ли, старая, тебе прислуживать буду?
Бабка уходит, а я падаю на кровать одновременно с упавшим ниже плинтуса настроением, но мгновенно дергаюсь, услышав дикое истошное «мяу».
Резко подскакиваю и вижу, как несется прочь, в оставленную щель в двери котяра, замаскировавшийся на покрывале.
Звездец! Может, не надо было обращаться к отцу? В городских джунглях все знакомо и привычно, а здесь на каждом углу ждет засада.
6 глава. Селфи
Метла, практически такая, на которых летают ведьмы, совок, тряпка и таз с водой появляются буквально сразу, и я таращусь на них, словно увидел впервые. Если честно, сперва я подумал, что прозвучавшее «обустроишься» так, для видимости, типа бабка так значимость свою поднимает, но она на полном серьезе с каменным лицом ставит мне причиндалы для уборки и без слов уходит.
