– Присядьте, пожалуйста!
Виктор послушно сел, скамья неприятно холодила обнаженные ягодицы.
– Вы – доктор Евтушенко, родственница знаменитого поэта?
– Всего лишь однофамилица. Можете звать меня Вера Павловна. – она усмехнулась – А вы – шутник, голубчик… Поднимите руку наверх, пожалуйста!
Послушно, как манекен, он завел кисть за голову.
– Что здесь происходит?!
– Обычная инъекция… – подмышку пронзила острая боль, под кожей тотчас образовался плотный желвак.
– Это уже все было! – прошептал человек. Он изумленно смотрел на обеих женщин. Рыжая Люда принесла голубой халат.
– Оденьте это…
Виктор автоматически продел руки в широкие рукава.
– Эксперимент… он разве еще не состоялся?!
Евтушенко коротко на него взглянула поверх очков, достала из кармана халата две красные таблетки, с глубокой риской посредине.
– Это не рекомендуется, но я понимаю ваше состояние. Не каждый день люди стоят на пороге величайшего открытия. Примите, только не выдавайте меня, хорошо? – она позволила себе подмигнуть, и стала немного похожа на живую женщину.
Чернышев отрицательно помотал головой. Он порывисто встал на ноги, прошелся по сверкающему белизной кабинету, подошел к чудо-машине, провел пальцами по проводам, трубам и присоскам. Внимательно ощупал холодный металл.
– Да, да… все было именно так, конечно! Виноградная лоза! Пространства, нанизанные на ветку времени! Штраус говорил об изменении времени, только я слушал его вполуха! Где профессор?!
– Сейчас придет! – ответила доктор. Она обменялась с лаборанткой многозначительным взглядом.
– Именно так! Конечно, у Михаила Семеновича болело сердце. Но в прошлый раз все было немного иначе! Ну по другому, понимаете? Другие слова, события… – Виктор возбужденно носился по комнате. – Значит, я вернулся в точку времени предшествующую эксперименту, это ясно?!
– Не понимаю, о чем вы сейчас говорите, но профессору давно следует начать лечить гипертонию и ишемическую болезнь сердца. Может быть, вы уговорите его начать принимать лекарства? А как врач, я бы не рекомендовала бы вам в таком состоянии входить в зону! – она раздраженно сунула таблетки в карман халата, и вышла наружу. За ней следовала верная Люда, девушка кинула затравленный взгляд на мужчину, скрылась за дверью, держа подмышкой верный журнал. Виктор опустился на скамью.
– В прошлый раз я не знал имени лаборантки и врача… – он грустно усмехнулся. Ужасно хотелось курить. Раздавленная бабочка привела к изменению языка, страны, политической власти. Вместо гуманиста к власти пришел новоявленный фашист. Даже фамилия у персонажа рассказа была Дейчер. В переводе – «немецкий». Наивная ассоциация с Гитлером. Рассказ назывался «И грянул гром…»
– И грянул гром… – повторил Чернышев вслух. Распахнулась дверь, вошел профессор Штраус. Он болезненно морщился, растирая ладонью грудную клетку.
– Ну, как вы себя чувствуете? – присел на кресло, и неуклюже похлопал мужчину по коленке. Он все делал неловко, этот честный профессор, в коротких отутюженных брюках.
– Рассказ Рея Бредбери назывался «И грянул гром…» Наверняка читали?
– Неоднократно! Герой охотился на динозавра, сошел с тропы, раздавил бабочку, и это повлекло за собой цепь измененных событий. Красивая сказка. Мы с вами беседовали на эту тему, машину времени создать невозможно даже теоретически.
– А как же зона?
– Зона – не более чем одно из вероятных пространств. Я уверен, что мы сумеем про нее узнать больше после вашего, ну, скажем так, вашего визита в зону. Мы возлагаем на этот эксперимент большие надежды.
