Зощенко - страница 35

«…Провозглашенные некоторыми „серапионовцами“ лозунги „аполитического“ искусства, идеи „независимости“ художника от требований революционной эпохи тогда не встретили должного отпора со стороны Горького. Более того, в статье „Серапионовых братьях“ сочувственно говорится о художественной заинтересованности молодых писателей „просто человеком“, без учета той классовой роли, которую он играет в действительности.

Здесь, как и в некоторых других горьковских высказываниях о „серапионовцах“, проявились идейные заблуждения Горького начала 20-х годов, приводившие его порой к мысли об отказе от сознательной политической целенаправленности в искусстве. Вскоре Горький пересмотрел эти взгляды, осудив попытки „найти свободу творчества вне строгих указаний истории, вне ее основной, организующей идеи“».

И отсутствие статьи Горького о «Серапионовых братьях» в его тридцатитомном собрании сочинений, и злободневно критический редакционный комментарий к статье даже в таком академическом издательстве, как «Наука», выпускавшем многотомную серию «Литературное наследство», объясняется длившимся действием постановления ЦК ВКП(б) 1946 года «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“».

Главным фигурантом этого постановления был Михаил Зощенко, которого – вместе с Анной Ахматовой – подвергли растаптывающему осуждению. Его произведения объявлялись чуждыми советской литературе, а сам он – проповедником гнилой безыдейности, пошлости и аполитичности. И эта аттестация Зощенко родословно связывалась с литературной группой «Серапионовы братья», членом которой он состоял в 20-е годы.

Но произойдет данный разгром спустя четверть века после вхождения Зощенко в литературу.

Казалось, то было не восхождение – взлет.

Но взлет этот заслуженно увенчал настойчивые поиски Зощенко своего собственного пути на литературный олимп.

При всем жанровом многообразии его творчества слава Зощенко связана с созданием

Своего «зощенковского» рассказа, в котором самобытно, по-новому соединились и преобразовались общеизвестные элементы данного жанра. Рассказа, в котором явился новый герой-сказчик, заместивший как бы полностью самого автора и, главное, обозначивший собою одну из существеннейших и определяющих черт наступившей в России эпохи. Именно этот небывалый ранее в литературе герой и сделался знаменитым «зощенковским типом», считавшим себя безусловно «человеком культурным, полуинтеллигентным» и изъяснявшимся на комично изуродованном языке. А сконструированный, вернее, сотворенный Зощенко рассказ был той «ракетой», которая вывела этого героя на орбиту всероссийского читательского успеха. Таким образом, в современном ему литературном процессе Зощенко решал новаторскую задачу.

Общее направление тогдашних литературных поисков было связано со стремлением отобразить произошедший в стране революционный перелом. Под рукой у писателей были классические формы того или иного жанра. Рассказ, например, мог вестись от автора или прямо от лица «бывалого» человека, исповедующегося перед читателем или передающего ему захватывающую историю («сказ»). Практиковались и различные сочетания данных форм. В этом общем движении литературы Михаил Зощенко упорно искал свою стезю. Причем его искания поражают не только настойчивостью, но и самоотвержением: он был готов поступиться – и поступился! – вожделенным для каждого писателя местом в «большой» литературе, в «толстых» журналах.