– Может, пойдём дальше? – предложил Сэм.
– Нет! Ждите здесь – я на разведку.
Перемахнув через калитку, я вошёл в сад с засохшими растениями, их стебли походили на крюки стариков. Миновав сад, я попал на дорожку, ведущую к дому, раньше она была уложена, теперь от неё оставалась лишь крошка и маленькие кусочки кирпича. Двухэтажный дом с гнилыми досками, некоторые из которых висели и были готовы вот-вот отпасть. Стёкла были побиты. Прежде чем войти внутрь, я зачем-то проверил на наличие патронов заряженный кольт и только потом перемахнул через голую раму. Пол издал сильный скрип, от которого пробежали мурашки. Дом был убран до блеска, всё стояло на своих местах. Мебель была накрыта белыми простынями, на столах лежала фарфоровая посуда, тяжело было не подметить множество зеркал, которые блестели, освещая тёмные уголки дома. Моё тело загорелось вновь, металлическая броня впилась в мягкую поверхность, слиплась с ней. Я подогнулся, упёршись в стол, проклиная всех живых существ мира. Не от великой злости к ним, а просто, чтобы было, куда выместить свою злость и боль. Раньше, я подпитывал себя болью и злостью – это было моим главным оружием. Я был быстрее, сильнее, умнее остальных благодаря тому, что в моменты, когда все падали без сил, сдавались, отказывались от борьбы, я обретал второе дыхание и с пущей энергичностью жил дальше, продолжая каждодневную борьбу против мира всего. Сейчас всё иначе. Я гасну, боль и злость мои главные враги, они вода, которая остужает жизнь внутри. Раздался грохот за одной из дверей, я хоть и не сразу, но пришёл в себя, в глазах всё плавало.
– Кто здесь!? Кто!? Кто!?
Я подошёл к обгорелой двери и двинул по ней. Она разлетелась в щепки, одна из щепок дробью вонзилась в мою броню и капли крови хлынули на пол. Боль пришла не сразу. Только когда я вытащил добрый кусок дерева из своей плоти. Дыхание сбилось и мне пришлось дышать ртом. Пройдя чуть дальше, я вошёл в пустую комнату с одним единственным ковром и мелкими костями неизвестного мне вида на полу, а также чёрной шторой, раскрыв которую я краем глаза успел заметить летевший в меня кулак, больше человеческого в несколько раз, я включил маску, которая закрыла моё лицо. Ударной волной я проломил доски.
– Ограбить решил, на старости-то лет?
– Чёрт! Нет, нет. – промолвил я.
Из тени вышла женщина пожилых лет в платье в горошек, до самого пола. Правая её рука и была тем самым огромным кулаком. Деформированная рука на вид была похожа на потрескавшийся кирпич.
– За окном мои товарищи. Мы ищем пристанище, на время. Впервые увидев дом, я предположил, что он давно покинут, вот залез сюда… проверить, а тут вы. – объяснил я.
Она ахнула, прикрыв свой рот обычной рукой.
– Ой, как стыдно, ой как стыдно. Вы просто… Стыдно, стыдно, ой-ой-ой. Прости, простите, простите.
Она протянула мне свою «клешню». Встав, она вращала свои руки возле меня, но не решалась притронуться.
– Всё нормально. Мы можем здесь переночевать? Одну ночь – на утро мы уйдём. Даю слово. – попросил я.
– Что вы, что вы я люблю гостей – оставайтесь, сколько вам нужно – милости прошу. Я вообще не здесь живу, это дом моего мужа, он умер, уж лет восемь нет его со мной.
– Соболезную.
– Спасибо. Зовите своих друзей сюда. Я принесу тёплую одежду, одеяла, подушки, растоплю вам печь и сварганю что-нибудь.
***
Не прошло и пяти минут как все расположились в огромном зале, обессилено лежав на тёплых матрасах, укрывшись одеялами. Мы скинули зимнюю одежду в одну кучу возле камина. Мойра Брукс – так звали женщину, которая приняла нас, сказала, что от вещей будет лучше избавиться. Кредитки, вручённые Паркером, была повреждены и больше не могли быть использованы, канули наши средства. Расстроившись, я бросил их в камин. Никто не прокомментировал мой поступок, возможно побоялись.
