– Хозяюшка, а как давно ты магией нашей владеешь?
– Да что себя помню, – не поворачиваясь ответила Хельга.
Когда девочка закончила, домовой уже отдышался, и его вид стал торжественно-важным, словно его назначили как минимум хранителем Восточных Земель. Правда, Хельга на столь важную деталь внимания не обратила. Во-первых, она не считала свои возможности уникальными, а во-вторых, ей предстояло впервые выйти на улицу к людям.
– Проша, а скажи мне, цены тут на продукты какие? Лавочник меня не обманет? И дорогу к нему ты знаешь? – обратилась девочка к домовому.
– Да как же не знать? Я тут в граде все дороги знаю, да и лавочник, хоть и хитёр, родню князеву обмануть побоится. А цены на продукты разные, – на одном дыхании выпалил Прошка. – А коли сомневаешься, давай к базару прогуляемся, цены узнаем, разговоры послушаем, а там и к лавочнику дойдём.
Хельга согласно кивнула.
«Наконец-то я город увижу и людей послушаю, чем живут и о чём говорят. Это ж интересно-то как!» – в мыслях радовалась Хельга.
В тот момент, когда князь покидал лавочника, Хельга, посадив Прошку в свою корзинку, вышла из дома и направилась к причалам, где с утра открывался базар.
– Так, тут налево поверни, а тут через дорогу, а теперь прямо, пока в ворота не упрёшься – это и будет базар, – руководил из корзинки домовой.
Хельга, хоть и старалась выглядеть невозмутимо, да где там. Она с интересом рассматривала дома, огороды, дорожки, детей, играющих в непонятные для неё игры; женщин, которые шли на рынок за покупками; мужчин, что с серьёзными лицами плелись по своим делам. Возле трактира спал хорошо погулявший ночью выпивоха. Всё это было так ново и интересно, что Хельга только чудом не врезалась в прохожих.
Наконец они дошли до рынка, и Хельга восхищённо замерла: чего там только не было! Рыбаки прямо с лодок продавали только что выловленную рыбу: белуга и осетрина, стерлядь и севрюга – для тех, кто побогаче; плотва, сомы, судаки, сельдь – для людей попроще. А на прилавках можно было найти яблоки, сливы мочёные, капусту свежую, капусту солёную, репу, брюкву, редьку, горох, бобы. Торговали мясом и крупами, пряниками и коврижками, калачами и гречневиками с маслом, мёдом и патокой. Хельга тихонечко стояла около прилавков, слушая торговцев и покупателей. Те бились за каждую вешку в цене, и, видимо, этот процесс доставлял удовольствие как одним, так и другим. Там, где торговали специями, народу было меньше, но и цены были выше: это товар не для каждого. Девочка пропустила ряды с тканями и украшениями. Сарафанов у неё было два, а в украшениях она так и вообще не понимала ничего. «Какая в них польза, если съесть нельзя?» – посудила девочка.
В молочных рядах было много женщин. Хельга оглядела творог, сметану, сливки, молоко, варенец, ряженку и погрустнела: денег у неё не было.
– Пойдём, Проша, я всё запомнила, иначе с обедом опоздаем. Куда идти? – позвала она домового.
– Как выйдешь из ворот, направо и прямо, до площади. Увидишь каменный дом, это и будет лавка Елисея. Все известные семьи в городе там закупаются – любую диковину там найдёшь, – развалившись в корзинке, сообщил домовой. – Да не бойся, я с тобой, в обиду не дам.
Как и сказал домовой, минут через двадцать Хельга вышла на городскую площадь. Кроме известной лавки там располагались лавки травников, дом мага-погодника и гильдия бытовых магов. Рядом стоял навес, под которым по вечерам выступали приезжие комедианты. Но пока была тишина: слишком рано для веселья.
