Девушка в ответ выругалась, спрыгнула вниз и поспешила скрыться в ускользающей темноте, напоследок выкрикнув, чтоб я сдох. Популярное желание нынче.
Жил себе на просторе, в одиночестве и без проблем. Теперь же в этой клетке бесноваться. Без выхода.
— Ты так и будешь там сидеть? Ждать Анхеля? Я тебя прямо сейчас могу к нему отвести.
Соблазнительное предложение. Очень. Пожалуй… Если я смогу убедить Анхеля, что Вика — моя, он даст ей приют. Тогда я сам разберусь с псами, по-своему. Щадить их не буду.
Спрыгнув вслед за Лялей, я распахнул рубашку и вдохнул полной грудью. Лисы всегда пахли прелой листвой. Но вокруг Ляли, которую мне упорно пророчили в пару, витали и другие запахи. Каждая семья хотела бы породниться с номадом. Никого не волновало, что та самая Ляля мне как наперсток. Что по уму, что по звериному духу. Зверь ее сразу на части порвет. Только Лялю это не останавливало. Глупая лисичка.
Мои раны еще не до конца затянулись. Это и Ляля заметила, забираясь под мою рубашку своими шаловливыми ручками.
— Как тебя они порвали. Номад, номад, номад… — девушка зацокала языком, размазывая кровь по своим пальцам. — А я думала, что ты такой сильный, смелый. Неуязвимый.
Ляля болтала без умолку, утягивая меня прочь с улицы в ближайший двор. Там не горели фонари, было прохладно и тихо. Летом в городе всегда полно гуляк.
— А это что? — Ляля переменилась в лице. — Тебе помогает кто-то еще?
Да, Вика — непростая штучка. Человек и Зверь — не единое целое. Вика же умудрилась сшить все вместе, раны хорошо затянулись. Остались те, что она обработать не успела.
— Кто это?
— С чего ты вдруг так заволновалась.
— Либо ты говоришь, либо к Анхелю мы не идем! — Ляля нервно взвизгнула и отошла в темноту. Запахи вокруг нее заклубились слишком сильно. Страх, ужас обуял девушку. — Номад…
— Забудь, я сам с ним свяжусь.
Ляля что-то скрывала, недоговаривала. Не буду ей ничего говорить. Уйду. И пусть тут девушка каждый угол знала, но и я не так прост.
Кому она докладывает? Анхелю, да? Или стучит на две стороны? Или на три…
Город поделили семь семей. Меня на подмогу вызвали волки. Лисы тоже не были против, чтобы в их городе похозяйничал такой, как я. Но вот остальные. Две семьи против пяти. Не привыкать, что меня все ненавидят. Я тот, кто дает всем горькую пилюлю и разгребает дерьмо.
Убили пса, обвинили волка. Вот те и вызвали независимого судью, меня. Я — кочевник, без роду и племени, без дома. Абсолютно беспристрастный.
Лисы пытались склонить меня к определенному решению. Но Ляля — не тот лакомый кусочек мяса, на который я бы позарился. Скорее, она обглоданная кость.
Я ушел к деревьям, ловко прячась в ближайшей проходной, откуда выскочил с другой стороны. Перебежками двигался по улицам, прячась в запахах.
Гаражи — идеальный вариант. Бензин и прочие химикаты нюх напрочь отбивали. Здесь же я выбирал заполненные мусорки, черные входы крупных магазинов, парковки. На территории псов я раны зализывал на скотобойне.
Ляля пыталась догнать меня, но не вышло. Ее запах отдалялся, я же прятался от любых лисьих меток.
Возвращаться к Вике было опасно. Да и не сделал я то, что должен был.
Гаражи — не единственное мое лежбище. Я дробил вещи и оставлял их в укромных местах. Сейчас мне нужно было кое-что, что могло бы пригодится Вике.
В особо гнусной подворотне снял перепачканную кровью майку и затолкал ее в водосточную трубу. Оставшись в рубашке, поежился и поморщился от стянутости на коже.
