– Вечно ты таскаешься, где попало, вечно в странствиях, носишься в своих проклятых горах, рискуешь головой, наплевав на тех, кто тебя ждёт… – она вздохнула беспомощно и выдавила горький всхлип. Иногда я не понимал, это всё игра или её настроение на самом деле меняется так же стремительно, как погода в горах.
Но как бы Мейра не старалась меня разжалобить, в искренность её слов я не верил. Эта женщина всегда находила, в чьих объятьях побороть тоску по неуловимому возлюбленному.
– Я ничего не обещал тебе, Мейра. Ты знала, кого выбираешь.
Я ненавидел оправдываться. Ненавидел скандалы и сцены, поэтому хотел всё закончить как можно скорей.
– А теперь забирай барахло и уходи.
Она посмотрела так, будто я её ударил. Если бы взглядом можно было проткнуть, я бы истекал кровью.
– Какой же ты мерзавец, Ренн! – и, набросив капюшон, Мейра вылетела из комнаты.
Когда захлопнулась дверь, я устало выдохнул. Бешеная женщина. Даже жалею, что связался.
В свете свечи обиженно перемигивались разбросанные украшения, а среди них – амулет искателей. Ночной Странник. Тот, кто приносит добрые сны.
Поддавшись странному порыву, я наклонился, повертел в пальцах витой серебряный обруч с подвешенными на него нитями и камнями. Повесил на окно. Остальное сгрёб ногой в угол комнаты – отдам старой Лэйле, которая приносит завтрак, раз избалованная девица раскидывается подарками. У Лэйлы семья большая, лишние деньги не помешают.
А теперь спать. Ночь дома выветрит из головы лишние мысли.
В своих снах я целовал её.
Вдыхал ароматы мёда и влажной горной травы, касался пальцами щёк, губ, линии подбородка. Зарывался лицом в волосы цвета осени и, как сумасшедший, стискивал в объятиях тело.
Оно лишь с виду было слабым, но я знал: под маской хрупкости скрывается выносливость и сила. Матерь Гор вырезала её из камня, добавив гибкости серебра и твёрдости железа.
И я изучал эту гибкость и плавность, эту мягкую кожу хватал грязными руками – покрытыми кровью и запахом чужих женщин. Эта мысль всколыхнула волну презрения к себе самому, и я проснулся.
Один. В пустой постели.
В свете восходящего солнца блеснули капли самоцветов. Ветер качнул подвески, дзынькнул колокольчиками.
Я рывком поднялся и распахнул окно, глотнул прохладного воздуха и взлохматил волосы.
Вот же заноза, а не жрица. Когда успела проникнуть так глубоко? Ворвалась стремительно, как сквозняк, а теперь не оставляет в покое даже во сне.
Со мной такого ещё никогда не было.
И ведь знаю, что у нас никогда не будет ничего больше, чем тот разговор, не стоит даже голову забивать лишними мыслями. Рамона мелькнула в моей жизни, как падающая звезда. И я о ней забуду, если не буду подбрасывать дров в костёр. А то обещание прийти на праздник Маков – самонадеянная девичья болтовня.
Надеюсь, у неё хватит ума не искать приключений?
9. Глава 9. Помнить о предназначении
Рамона
Орма я нашла в мастерской.
Сгорбившись над станком, брат шлифовал алмаз. Лицо серьёзное, губы сжаты. Ногой он нажимал на педаль, и шлифовальный круг вращался с мелодичным жужжанием – эти звуки я любила с детства. Крутя пальцами со следами въевшейся пыли камень, он творил настоящее волшебство.
Рядом на столе стояла отлитая из серебра голова оленя размером с локоть, её подготовили к осенней ярмарке. Зверь выглядел живым: тёмная патина осела в углублениях, имитируя шерсть, глаза-изумруды таинственно мерцали из-под полуопущенных век, рога были увиты тонкими побегами с резными листьями плюща, и в них поблёскивали кристаллы турмалина. Я коснулась одного пальцем – тот мгновенно полыхнул искрами.
