Старые обиды кипят и пузырятся в сердце. Я иду по поселению и смотрю на дома с заколоченными окнами. Раньше в них жили семьи — по пять-шесть волков каждая, а теперь это пустые деревянные коробки. На месте пекарни — фундамент с остатками обгоревших стен. На двери лазарета висит амбарный замок. А ведь раньше там круглые сутки находились шаманы — ухаживали за больными, готовили лекарства впрок. Ничего этого теперь нет. И даже круг Совета зарос травой по пояс. Хрен знает, сколько времени старейшины не собирались, чтобы обсудить дела стаи. Да и где теперь старейшины?
Вопросы множатся, а ответов нет. Пока. После увиденного я чувствую острое желание взять Назима за горло.
Бета вылетает из гостиной, когда мы с его дочерью заходим в дом:
— Где тебя носило?! — орёт, но, заметив меня, сбавляет обороты. — Иди к себе в комнату. Завтра поговорим, — гневно бросает Захарии.
Волчица кивает и, глянув на меня, уходит к себе. Это был короткий, осторожный взгляд, но я успел увидеть в нём надежду. Попробую не облажаться.
— Доброй ночи, — здороваюсь с главой дома.
— Какими судьбами? — Назим складывает руки на груди.
— Разговор есть, — отвечаю сухо.
— Проходи, — кивает на дверь гостиной.
Проходим. Назим садится в кресло у камина. Даже горло промочить гостю не предложил. За летающий топор обиделся? Зря. Стоило сделать выводы, а не обижаться. Назим — оборотень в возрасте, — зачем ведёт себя, как юная девушка? Впрочем, старость приближает к забвению. Этот волк даже не почуял мой запах — вылетел в коридор с бешеными глазами дочь встречать. Совсем нюх потерял. Бета стаи. Отец. Маразматик.
— Правда, что ты собираешься выдать дочь за старого альфу? — захожу в лоб.
— Разве у меня есть выбор? — волк даже бровью не ведёт. — Стая в упадке, ты отказался помогать, а жених обещал хороший калым за неё. На эти деньги мы проживём зиму.
— А дальше что? — тру пальцами подбородок.
— Дальше посмотрим, — фыркает Назим.
Крайне «дальновидный» план. Ещё одной Захарии у беты нет. Кого в следующую зиму продавать будем?
— Не порть девчонке жизнь. Одумайся, — пытаюсь достучаться до волка.
— У меня здесь пятнадцать стариков, один немощнее другого, и почти нет молодых оборотней. Охотиться некому. И негде.
— Куда же делись территории? — вопросительно выгибаю бровь.
Ответ мне известен. Примерно. Хочу услышать его от беты.
— Твой отец в последние годы сильно сдал, не мог вести волков в бой… — глядя на огонь, объясняет бета.
Так я и думал. Альфа скончался далеко не скоропостижно. Он долгое время болел, а в это время гнили основы большой волчьей семьи. Нападки соседних стай из-за охотничьих угодий — дело обычное. Тут главное, чтобы у оборотней был хороший вожак. У кого он сильнее, тот и выйдет из боя победителем. Ничего сложного.
— Это всё? — спрашиваю с издёвкой.
— Ты приехал, чтобы посмеяться над нами? — Назим зло зыркает на меня. — Лучше бы явился на похороны отца.
— Я сам знаю, что для меня лучше. В отличие от тебя. Ты выживший из ума старик, — добиваю пожилого бету. — Как тебе в голову пришло продать дочь замуж?
— Для стаи это выход. И Захария будет жить хорошо. Возможно, лучше нас всех.
Даже не знаю, что лучше — медленно умирать от голода и холода в родной стае или мечтать о смерти под стариком-альфой. Шикарный выбор! Назим не хочет отпустить дочь на волю, чтобы у неё появился шанс нормальной жизни. Зачем, когда можно выгодно продать девчонку? Что такого? Бета пустит деньги на благое дело, а его совесть останется чистой, как слеза младенца.
