— Вы с альфой не думали, что старость придёт так скоро, — философствую, глядя на огонь. — Отцу казалось, что у него впереди не меньше, чем он уже прожил. А то и вовсе вечность. Ни тебя, ни моего папашу не волновало, кто встанет у руля стаи, когда придёт время. Альфа до последнего надеялся, что поправится. Ведь так? — перевожу взгляд на оборотня.
— Сейчас нет смысла говорить об этом. Всё уже случилось, — Назим хмурится. — Я не собираюсь тешить твоё самолюбие мольбами о помощи.
Мольбы мне не нужны. Тем более от Назима. Он был правой рукой моего покойного папаши, но не был его разумом. Отец при жизни многим сломал жизни. Мне, моей матери и ещё десятку волков, которых ненавидел по неизвестным даже Луне причинам. Он оставил этот мир, но его призрачные руки продолжают создавать хаос. Я могу это прекратить. Я должен. Хотя бы ради Захарии, которая ни в чём не виновата.
— Я вернусь в стаю, — выдаю неожиданно для Назима.
— Что ты сказал? — он вздрагивает и смотрит на меня круглыми глазами.
— Я вернусь в стаю и буду вашим альфой, — повторяю твёрдо. — Но есть несколько условий.
— Слушаю, — бета подвигается ближе к краю кресла — весь внимание.
— Во-первых, ты отменишь свадьбу дочери и позволишь ей выйти замуж за того, за кого она захочет, — загибаю палец. — Во-вторых, я приведу сюда человечку, и она станет главной после Луны в стае.
На «во-вторых» у Назима дёргается глаз. Главная после Луны в стае — это жена альфы, его истинная пара. Дарина не моя пара и она человечка, но для меня это не имеет значения.
— Подожди, Карим… — старый волк пытается сообразить. — Ты ведь обратишь человечку? Она станет одной из нас?
Хороший вопрос… Ответа, на который я пока не знаю.
— Не факт. Скорее всего, она останется человеком. Но с первого и до последнего дня все в стае должны относиться к ней с почтением и уважением. Слушаться её и прислушиваться к ней. Эта женщина будет главной после Луны в нашей стае.
— Боюсь, в таком случае отсюда уйдут все, кто остался, — Назим заметно нервничает. — В чём проблема обратить человечку? Не понимаю, — промакивает ладонью взмокший лоб. — Люди жили в волчьих стаях испокон веков, но они были прислугой.
— Времена меняются, — улыбаюсь однобокой улыбкой. — Считай это бумерангом за мою мать-человечку.
— Но… — бета открывает рот, чтобы выдать ещё одну не имеющую для меня вес фразу.
— Заткнись, — выставляю вверх указательный палец. — Я никого не держу. Кто хочет уйти — пусть уходит. Кто хочет, но не может, тем я помогу. Но кто останется — не пожалеет. Думайте.
Встаю и выхожу из гостиной. За спиной остаётся бета и океан его недоумения. Пусть думают.
12. Глава 11
Не помогает мне этот дурацкий травяной чай. Я уже человек-аквариум. Скоро чайник допью, а сна ни в одном глазу. Я перестала бояться ночевать одна — спасибо вечно исчезающему Кариму — но сегодня как-то не по себе. Меня снова мучит дурное предчувствие. Невыносимо!
Откинув одеяло, беру трость и ковыляю к печке подкинуть дров. Ночи стали холоднее, без огня в доме околеть можно. Да тут много чего можно. Например, переломать ноги — бардак никуда не делся. Сто раз просила Карима помочь мне с уборкой, а ему всё некогда.
Хм, а это идея! С моей черепашьей скоростью прибираться я буду до утра, а потом, уставшая, но счастливая, мигом засну.
Грею воду, мою посуду, убираю разбросанные вещи и одежду, мету пол. Ноги ноют, голова раскалывается, а сердце поёт. Наверное, я очень люблю чистоту и порядок.
