Но я не спешу вылезать из убежища и даже двигаться от стены. Через раз дышу. Очень редко вертолеты летают поодиночке. Обычно их двое всегда - один переносит внутри что-то, или кого-то, важное, а второй для охраны.
Гул второго вертолета послышался едва первый немного отлетел на расстояние. И на этот раз я чувствую, слышу и вскоре, даже вижу, что он пролетает прямо надо мной, над этой скалой, на которой я еще пару минут назад сидела и боялась прыгать. Да, я чуть не свалилась вниз при прыжке, но хоть остались силы забраться внутрь и вспомнить вовремя все, чему учил папа.
Да, с какой-то стороны, вертолеты кажутся внешне безопасными, переносящие каких-то ценных людей или разные драгоценные материалы, артефакты, снаряжение для блюстителей правопорядка или другие вещи. Но на борту каждого существует оружие и обычно им часто пользуются. В любой нестандартной ситуации. На вертолетах считывают чипы - если бы я была с ним, они бы это обнаружили. Так что во всех смыслах хорошо, что я не чипирована. Фух, как же это надоело.
Боюсь появления еще одного вертолета или чего-то похуже. Замерев у стены, неровная поверхность которой неприятно, местами даже больно, упиралась в спину. Но даже когда потемнело, ничего больше не пролетело и ничего не случилось. И я осторожно начала по-тихоньку двигаться, решив зажечь тусклый фонарик, осмотреть рану, посмотреть, что у меня в рюкзаке вообще есть.
С трудом, болью и слабостью… Но нужно обработать, как минимум, рану.
Едва стало темнеть, температура на улице стала еще больше падать. Потому раздеваться было не очень комфортно. Но стало легче. Скинув окровавленный свитер, толстовку на змейке и оставшись в одних штанах с большими карманами по всей длине, я выдохнула облегченно. Рваная рана на животе справа от пупка была совсем небольшой и к боли уже даже привыкла. Потому, кусая губы, я стала быстро промывать ранку обычной водой из бутылки. Затем нашла в карманчике рюкзака антисептический пластырь, ткань которого пропитана каким-то средством, которое предотвращало заражение крови. Надо было это сделать сразу, конечно, но если бы я тратила время еще и на это - точно бы попала в руки чипированых. Да и меня бы с легкостью добили бы. Сейчас убить живое существо любого вида можно в мгновение ока. Если честно, мне до сих пор не верится, что я жива. Да, ранена и прячусь в диком лесу, в неизвестной местности и мне некуда идти... Но умирать я точно не хочу.
Потому готова ко всему, чтобы выжить. Даже убить животное ради пищи. Хотя уже много лет любое животное является вымирающим биологическим видом, как и птицы, рыбы. Люди сейчас не едят их. Чипированные не имеют выбора, а обычные люди знают, что каждое убийство животного - дикое оно или нет - контролируется.
В общем... Мне страшно. Я хоть и готова на все ради выживания, но мне неизвестно, что делать дальше и как жить в этом мире. Мире, полном где-то нелогичных и где-то логичных правил, во многом неправильных и редко правильных поступков... В мире, где каждый сам за себя. Где никому нельзя верить и где все держится на выживании.
Где люди утратили возможность чувствовать.
У меня есть вода. А еще морковное пюре в жестяной баночке. Я чувствую голод и мне бы съесть сейчас хотя бы пюре, но боюсь, что не останется на потом. А больше ничего и нет... Когда я была около машины, у меня не было мыслей о еде. Только бы спастись от смерти... И потому я даже не подумала о том, что мне нечего будет скоро кушать.
