Я помню крики.
Кровь у меня на руках.
Когда он на меня глядит, у меня по спине пробегает такая дрожь, что мышцы сводит. Как будто от страха и чего-то еще. В этом эльфе таится холод. Что-то… ну совсем чужое, наверное. Он меня пугает, но, вопреки его мерзким манерам, пугает чуть меньше, чем все остальное в нынешней галактике. Так что когда он поворачивается и идет прочь, я догоняю его и стараюсь не отставать.
– Что происходит? – спрашиваю шепотом на случай, если вдруг смогу понять ответ.
Кэл смотрит на меня далеким взором.
– Мы на заброшенной шахтерской станции, – говорит он наконец, когда мы входим в древний лифт. – Я член экипажа, посланного Легионом Авроры на помощь беженцам. К нам приближается военный корабль с командой… бунтующей фракции моего народа.
– Его вызвали, – говорит Аэдра, и хотя голос ее спокоен, она смотрит на парня взором, в котором проглядывает чистая жажда убийства.
– Это опасно, – говорит он, будто она ничего и не сказала, и отворачивается от меня. – Но не бойся, человек. Ты сейчас среди друзей.
– Ага, хотелось бы верить… – бурчу я себе под нос.
Дернувшись, останавливается лифт, расходятся его двери, и мы оказываемся в каком-то центре управления. На больших экранах – мерцающие изображения звезд, непонятные графики и диаграммы, полуразобранные блоки управления выстроились вдоль стен, а середина занята большим столом. В зале полно народу, все кричат и мечутся.
– Аврора? – недоверчиво спрашивает чей-то голос из середины зала.
Это капитан Красавчик. То есть Тай.
Он стоит рядом с сестрой – той, у которой ярко-оранжевые волосы, Скарлетт, а с ними молодой парень с белой как бумага кожей. Видимо, бетрасканец, как и командир де Стой. Только на этом парне какой-то экзоскелет поверх формы, и он жужжит и щелкает, когда его владелец ко мне поворачивается.
Все трое сейчас смотрят на меня, будто я кролик, которого Кэл достал из шляпы. Я чувствую, как тот у меня за спиной переступает с ноги на ногу, складывает руки на груди.
– Привет, – говорю я.
Весьма надежное вступление.
Скарлетт хмурится:
– А эта что здесь делает?
– Сперва Несломленные, – говорит Кэл. – Вопросы потом.
Я про себя соображаю, что Несломленные – это и есть та взбунтовавшаяся фракция, о которой он говорил, и от вида окружающих лиц у меня будто кто ледяным пальцем по позвоночнику проводит.
Тайлер кивает.
– Кэт, будешь патрулировать периметр на «Лонгбоу». Держись так, чтобы тебя не видели. Кэл, на тебе средства обороны. «Призрак» будет здесь через десять минут, если мы каким-то образом не помешаем ему.
Мимо меня намеренно впритирку проходит девушка с татуировками, которую я видела в лазарете. За ней, дребезжа, смыкаются дверцы лифта.
Кэл глядит на меня и шагает к каким-то консолям.
Я хочу спросить, что тут происходит, но решаю, что, судя по царящему настроению, лучше не лезть под ноги.
Так что я отступаю к стене, становлюсь рядом с пожилым с виду сильдратийцем. Сердце гонит милю в минуту, и есть у меня отдельное желание найти щель и туда забиться. Много всего получается. Я как-то могу пережить мысль о двух веках заморозки, если не думать слишком много о последствиях. Вполне примириться с тем, чтобы тайком удрать на корабле с кучкой незнакомцев. Принять, что все вокруг мне врут. Но теперь я до кучи еще и попала под атаку. А это уже все-таки лишнее.
Хотелось бы мне сказать, что зал полон обученных специалистов, работающих со слаженностью хорошо смазанной машины, но ничего похожего не наблюдается. Легионеры друг друга перекрикивают, задают вопросы и не ждут ответов, повышают голоса чуть не до визга. Если это и есть экипаж, которым Тай не хотел командовать, то я его понимаю: никто ничего не слушает, а со стороны видно, как отчаянно нужно, чтобы они это делали.
